Леди замка Джен
(в которой Корво и Джессамина понимают, что пора в отпуск)
Глава 18. Отступление.
Тиканье часов сводило с ума.
Сощурившись, она невольно покосилась на огромный циферблат, резко выделяющийся на фоне белых плит портретной галереи.
Циферблат вытаращился в ответ с явным пренебрежением, пока стрелки громко отщёлкивали время.
Просторный зал пустовал, лишь с портретов на неё устремлялись гнетущие безжалостные взгляды покойных правителей Империи. Надменные старцы и пронзительноглазые дамы сердито и неласково рассматривали её, стоящую посреди пустоты галереи, заставляя чувствовать себя ребёнком, потерявшимся в толпе. Но раньше мёртвые короли прошлого её не пугали...
– Леди Бойл.
Ледяной голос будто цепкими пальцами ухватил её за подбородок, потянул вверх голову, вынудил поднять глаза.
Лидия Бойл всегда, пусть в своей сдержанной суховатой манере, но восхищалась императрицей. Джессамина Колдуин, по всеобщему признанию, считалась красавицей. Лидия полагала, что эту репутацию ей, очевидно, создали высокие скулы, острый носик и изящный подбородок. На самом деле привлекало иное - странная прозрачность её глаз. Светлые и блестящие, они светились доброжелательностью, когда она улыбалась, и становились синей Бездной под сурово и решительно нахмуренными бровями.
В данную минуту Лидия смотрела в Бездну.
Чтобы унять волнение, она сжала руки, рассеянно крутя вокруг пальца серебряное колечко.
– Да, ваше величество.
Императрица, недосягаемо-далёкая на своём троне, вскинула подбородок, ещё более уподобившись тонкой, опасно натянутой струне:
– Вам есть, что добавить?
Лидия, сглотнув, с трудом ответила:
– Нет, госпожа.
Она робко и почтительно опустила голову, отважившись, тем не менее, бросить осторожный взгляд на королевского защитника, склонившегося к императрице. Его руки выводили короткие диковинные знаки у её уха. Он словно нашёптывал ей что-то.
Лидия ощутила себя ещё более маленькой и слабой, и красивые одежды показались неуклюже-тяжёлыми оковами. Про него много чего рассказывали. Буквально на днях она с сёстрами слушала трескотню собравшихся у них в гостиной подруг. Серконец в считанные секунды прикончил морлийского узника и вместе с императрицей спокойно наблюдал, как тот истекает кровью под ликование толпы.
И все твердили, что её величество изменилась. Подобно покойному отцу, она всегда держалась спокойно, уверенно и властно. Но были в ней и грациозная женственность, непоколебимая благопристойность, уважение к традициям и порядку. Она напоминала лебедя со своего фамильного герба.
Но теперь поговаривали, что она превратилась в железную леди с ручным ассассином на побегушках.
Лидия опомнилась, заметив, что её величество что-то тихо ответила серконцу. Корво кивнул, и оба посмотрели на неё.
Ах, неужели они...
Лидия подумала о сёстрах, и о бумагах, которые ей принесли, и которые она подписала, даже не удосужившись прочесть. Ей говорили о деньгах, о престиже – о вещах, которые так нужны трём юным леди теперь, когда лорд Бойл погребён глубоко в фамильной земле. Всё выходило так легко! Просто поставить на этот дурацкий документ свою дурацкую подпись. А в итоге что? Она мысленно прощается с сёстрами, глядя, как лорд-защитник вытягивает руки по швам.
Что он припас для неё - пистолет или клинок?
Как холодны его глаза, в них ни тени сочувствия. Она затаила дыхание.
– Вы свободны, леди Бойл, – небрежно указав на дверь, разрешила её величество.
Лидия присела в стремительном реверансе. Оставляя позади обоих – Правосудие и Смерть – она поспешила к выходу, к дверям, распахнутым какими-то безликими стражами.
Она не остановилась даже перевести дух. Больше всего на свете ей хотелось домой.
Окаменев лицом, она пыталась успокоить трепещущее сердце. На смену страху пришли злое отчаяние и обида. Она чувствовала себя глупой оплёванной последней дурой.
Едва замечая окружение, Лидия раз за разом вспоминала вопросы, которые ей долго, упорно, по кругу задавала императрица.
Чьё-то чужое присутствие отяготило пространство, когда Лидия свернула к выходу. Длинная рука змеиным кольцом обхватила её, и кто-то быстро подстроился под её торопливый шаг. Ушей достиг дрожащий шёпот обеспокоенного Хирама Берроуза:
– Что ты им сказала?
Она возмущённо фыркнула, даже не посмотрев на мерзавца.
– Ничего, разумеется! Не настолько я глупа! - к её величайшей досаде, голос предательски дрогнул. А Берроуз, в свою очередь мгновенно сменил тон, слегка погладив её по спине. В этом жесте чудилось больше снисхождения, нежели поддержки.
– Ну что вы, моя дорогая. Разумеется, нет.
Он остановился, и из-за руки, всё ещё приобнимавшей её, то же самое пришлось сделать и Лидии. Она адресовала ему уничтожающий взгляд, но могла бы и не стараться: он просто не увидел её глаз. Как правило, он предпочитал рассматривать её руки, шею или, временами, бюст. Вот и сейчас он пожирал глазами её запястья, поворачивая их в своих ладонях.
Лидия едва снова не огрызнулась, но тут же вспомнила, что, вообще-то, они всё ещё во дворце. Она испуганно огляделась, но, к счастью, больше в холле никого не оказалось.
Вообще-то, странно, что вокруг не было ни души. Даже стражников.
Лидия подавила неприятный, тошнотворный страх. Оставаться один на один с чужим мужчиной неприлично... и, кто знает, может быть, даже опасно, раз уж этот мужчина - Берроуз.
Лорд-разведчик, прищурившись, устремил на неё пристальный взгляд вдоль длинного носа. Как всегда, когда желал, чтобы она всерьёз прислушалась к его словам.
– И, тем не менее, дорогая моя. Важно, чтобы вы случайно не сболтнули лишнего.
Лидия не без труда высвободила руки. У неё тоже есть гордость - хоть и серьёзно пострадавшая под льдистым взором императрицы.
– Я ничего не говорила! - решительно прошептала она. - Но это всё вы виноваты! Вы сказали, что никаких расследований… что это всё ради денег!
– Тихо, - отрезал он, и Лидия с удивлением обнаружила, как по лицу его мелькнуло усталое раздражение.
Но он немедленно взял себя в руки. Обнаживший зубы оскал по прошествии пары мгновений превратился в довольно-таки естественную улыбку. Он вновь взял её руки в свои и разуверяюще сжал пальцы - но несколько сильнее, чем требовалось.
– Так и было. Ради денег.
– Но…
– Я вовсе не рассчитывал, что этот слабоумный морлийский кретин бросится на неё! - с сердитым отвращением прошипел он и, кажется, был вполне искренен.
Лидия неловко шевельнулась и покачала головой.
– Но она теперь думает, что это заговор, чтобы...
– Да нет же, нет! - вновь шикнул он. - Ничего она не знает. Нет никаких доказательств.
Наконец соизволив отпустить её, он заложил руки за спину и вскинул подбородок. К нему вернулись обычная выдержка и самоуверенность.
– Она ведь не только вас допрашивала, милочка. Цепляется за соломинку: проверяет каждого, кто подписал треклятый документ.
Лидии стало чуть спокойнее на душе. Имён в списке много.
– Скоро всё образуется, - заверил Берроуз, растягивая тонкие губы в усмешке. - Близится конец года. Когда её величество вернётся из загородной резиденции, об этой проблеме уже никто и не вспомнит.
Лидия сделала вид, что не заметила, как он оглядел холл. В целом, она знала, что на Берроуза можно положиться, но её не могло не беспокоить, что с ним иногда приходится вступать в соглашения, условия которых известны далеко не в полной мере.
Холодные пальцы настойчиво вцепились ей в локоть. Странное прикосновение - не ласковое, скорее властное.
– Вы с сёстрами уже готовитесь к празднику?
Лидия попыталась отстраниться.
Честно сказать, она уже почти год пыталась отстраниться. Но Хирам был богат и влиятелен. Связей в обществе у него было больше, чем у их семьи и лордишки, которого окрутила Вейверли, вместе взятых.
Хирам был для них... чем-то вроде путеводной нити по светскому обществу. Голоса в обмен на балы в особняке. Деньги в обмен на приглашения... и всё такое прочее. Это было легко, не говоря уж о том, что приятно. Но со временем ответные запросы Берроуза стали... фривольнее.
Лидия улыбнулась той обворожительной улыбкой, которая всегда была у них с сёстрами наготове, когда нужно было направить беседу в нужное русло. К тому же, разговор о празднике поможет отвлечься от тревог.
– Разумеется. Мы уже заказали наряды у лучших портных. Из Тивии со дня на день прибудут антикварные маски.
Берроуз просиял.
– Значит, будет бал?
– О да. Список приглашённых в этом году как будто бесконечен! - она позволила себе улыбнуться. Приятно сознавать свою исключительность.
– И мы услышим вашу прелестную игру?
Улыбка Лидии немного потускнела. Хирам пытался разыгрывать перед ней (да и перед собой, если на то пошло) тонкого ценителя музыки. В этой роли он был даже менее убедителен, чем Эсма. Да, она, конечно, исполнит что-нибудь для гостей, но это будет совсем не то...
Всякий, кто играл на фортепиано на званых вечерах, знает: на самом деле никто вас по-настоящему не слушает.
Хлопнула дверь, раздалось робкое покашливание, и они оба обернулись.
– Прошу извинить, - обозначился секретарь Кромвель и вежливо поклонился, но от Лидии не укрылось, что он обшаривает взглядом холл, выискивая её сопровождающих.
Чтобы скрыть конфуз, Лидия гордо вскинула голову, отказываясь признавать пикантность ситуации:
– Извиняю, - надменно протянула она, отступая от лорда-разведчика. - Я вынуждена вас покинуть, господа. Меня ждут сёстры.
– Да, леди Бойл! - смущённый Кромвель посторонился, давая ей пройти.
Берроуз ничего не сказал - видимо, был слишком занят, пытаясь испепелить бедолагу взглядом.
Ну, не беда - всё равно они увидятся на празднике Фуги...
Пухлая стопка бумаг ударилась об стол с глухим весомым «бац!».
– Сорок два! - простонала обессиленная Джессамина. От одной этой цифры делалось тошно. - Сорок два имени. Сорок два человека.
Она обошла стол, поближе к лорду-защитнику, что сидел в роскошном кресле для посетителей, и уже тише спросила:
– Много ещё?
Корво задумчиво потёр щёку, потянувшись через стол за листком с фамилиями. Пробежав список глазами, он одарил её своим упрямым угрюмым взглядом и бесцеремонно взмахнул рукой.
«Пятеро».
Приятный сюрприз. Ей казалось, имён осталось гораздо больше. Корво вернул листок на тёмную столешницу, потом откинулся на спинку кресла, внимательно поглядел на вставшую рядом Джессамину и поднял руки, спрашивая разрешения говорить. Та кивнула.
«Не стоит тратить время на остальных. Пустышки с громкими именами. Супруги и родственники».
Странно. Не в духе Корво пренебрегать столь существенными деталями. Особенно теперь.
После инцидента с Канаваном минуло несколько дней, которые они посвятили общению с теми, кто поддержал подписью прошение о помиловании. Корво считал, что всё это сознательно спланировано, именно поэтому в интригу оказалось вовлечено столько народу. Его аргументы были достаточно убедительны. По всем признакам так оно и выходило. Но спустя сорок два спокойных допроса (прошедших в чрезвычайно миролюбивой атмосфере), результаты по-прежнему отсутствовали.
Почти все их знатные подозреваемые оказались столь бестолковы или простодушны, что в качестве источника достоверной информации были абсолютно бесполезны. Но суть всех честных (и не слишком) признаний сводилась к корысти и жажде заполучить деньги Канавана. О заговоре с целью убийства так ничего и не всплыло.
Не то, что бы они ожидали, что всё так просто выяснится. Но они с лордом-защитником высматривали разные знаки.
Корво, например, настойчиво советовал уделять внимание реакциям и поведению. Более того, он даже предложил свои услуги в качестве соглядатая, считая, что кое за кем из подозреваемых нелишне будет понаблюдать особо. Джессамина ему не разрешила: она склонялась к мнению, что вступать с ними в столь явную конфронтацию чрезмерно радикально и попросту небезопасно. Мало ли, что им с перепугу придёт в голову: отчаяние может привести к открытой измене. А это, в свою очередь, чревато восстанием.
Нервы у всех расшатаны, времени с покушения прошло совсем мало. Ей отнюдь не хотелось провоцировать очередное.
И всё же, становилось очевидно: законным путём эту загадку им вряд ли решить.
«Предлагаю остановиться».
Это нехарактерное смирение - как в поведении, так и в словах - поразило Джессамину:
– Остановиться? Вы это слово сказали? Может, стоило использовать жест «сдаться»?
Её сарказм Корво не впечатлил.
Под его ироническим взглядом она почувствовала, что раздражение медленно отступает, и позволила себе расслабить плечи и присесть на краешек стола. Её пальцы скользнули по полированной древесине, голова низко опустилась под тяжестью высокой причёски.
– Простите меня. Я... несколько... - она не договорила. Ей и не надо было. Корво всё понимал.
Не сосчитать, сколько раз она вспоминала Серконос с неизменной признательностью за счастливое стечение обстоятельств, которое подарило ей нынешнего лорда-защитника. С того самого дня, когда он впервые спас её. С тех пор чувство благодарности, укоренившись в сердце, обрело личный оттенок.
Хвала Аббатству за Корво. Хвала вседержителям, провидению или тёмному волшебству Пандиссии, какая разница. Корво был маяком во мгле, воплощением надёжности, и она нашла, что всецело полагаться на него становится всё легче и приятнее.
Даже если бы она не верила в его преданность раньше - поверила бы теперь, после чудовищного предательства на родной земле.
Они фактически не упускали друг друга из виду. Не столько ради безопасности, сколько для личного спокойствия Джессамины.
Она обнаружила, что его общество ничуть не тяготит её. Быть может, потому, что они теперь вместе засиживались в её кабинете до глубокой ночи, погребённые под нескончаемыми бумагами. Джессамина даже раздобыла архивные документы, сохранившиеся со времён ареста Канавана, и они на пару вчитывались в них, передавали друг другу бумаги, комментируя находки.
Джессамина упивалась появившейся у неё возможностью не таясь, вслух выражать свои тревоги и опасения. Корво неизменно сосредоточенно выслушивал, обдумывал и делился собственными суждениями.
Не удивительно, что в его обществе было так хорошо. Но вся ситуация в целом начала сказываться на её душевном равновесии.
Тут она уловила движение знакомой руки. Корво поднялся с кресла, понимающе заглянул ей в глаза и наклонил запястье с отставленными большим и указательным пальцами ‒ взад, вперёд.
«Выпьем?»
Иной его побери, этот человек святой.
– О, да. Давайте, - она сделала движение, чтобы встать со стола, но Корво жестом остановил её и сам направился в сторону бара в противоположном углу комнаты. - Вот спасибо.
Джессамина с наслаждением слушала тихий перезвон стекла, пока он возился с графином, и старалась не вспоминать лица юлящих и униженно склоняющихся перед нею дворян. Она неспешно подошла к широкому окну, чтобы отвлечься и полюбоваться на искрящуюся звёздочками огней ночную реку.
Интересно, подумалось ей, много ли ещё бодрствующих в столь поздний час? Кто ещё работает? Веселится?
Вернулся Корво, протянул ей вино – почему-то в стакане для виски. Она заинтригованно улыбнулась и вопросительно поглядела на него в ожидании объяснений.
Но тот, видимо, никаких странностей в своём выборе посуды не заметил, и про себя Джессамина отнесла это на счёт невежества в вопросах светского этикета. Соблазн поддразнить его или хотя бы сказать, что вино подаётся в фужерах на ножках, был велик... но бедняге и без того пришлось преодолеть нешуточные душевные противоречия, чтобы просто пить с нею вместе.
Пару вечеров назад, когда она впервые предложила ему виски, он немедленно отказался, вновь и вновь повторяя, что не имеет права и вообще находится на службе. Настойчивый тон Джессамины его не урезонил: он продолжал отнекиваться, упирая на то, что, будучи всего лишь её скромным слугой, обязан соблюдать строгую формальность. С помощью терпеливых уговоров ей всё же удалось донести до него, что это не предложение, а приказ.
После этого небольшого столкновения они достигли некоего взаимопонимания, которое, как полагала Джессамина, стало возможным лишь благодаря тому, что он не боится смотреть ей в глаза.
Так что она просто с молчаливой благодарностью приняла вино, и оба отвернулись к окну.
– Так ведь было не всегда, знаете ли.
Она почувствовала на себе его заинтересованный взгляд, дождалась, пока он быстро отопьёт из стакана, и продолжила:
– Дворяне. Они обожали моего отца, – она вздохнула, чувствуя, как жар от спиртного понемногу смягчает напряжение. – Когда он умер, они перенесли своё обожание на меня. Пока я маленькой была... – она усмехнулась. – Но и года не прошло, как они осознали: я – не совсем то же, что отец.
Мелькнула не занятая стаканом рука Корво.
«Зарплаты рабочим».
Джессамина удивлённо приоткрыла губы.
– Именно... Я увеличила плату рабочим за тяжёлый физический труд. А вы откуда знаете?
Корво, зажмурившись, быстро проглотил остатки вина. Некоторое время он задумчиво вертел стакан в руках, после чего аккуратно поставил его на подоконник и чуточку опасливо обернулся к ней.
«Читал ваши архивы».
– Архивы Парламента? - уточнила она и представила, сколько уже коробок должно было накопиться за её недолгое правление. Корво кивнул и, потерев подбородок, вновь обратился к окну. Джессамина воспользовалась уютной тишиной, чтобы в очередной раз задуматься над его поразительной преданностью долгу и работе. Почувствовав, что не может удержать улыбку, она поднесла к губам стакан.
Она разрешила себе праздные мысли – о реке, об отце, о своих людях – пока была возможность просто стоять и смотреть на ночной пейзаж. Чтобы не думать об обязанностях и проблемах, она попробовала представить, о чём думает Корво. Что осталось в его прошлом? В какие политические передряги ввязывался Россини и как использовал таланты Корво, чтобы выбраться из них в добром здравии? А если она намекнёт Корво тайно обречь на вечное молчание тех, кто, как он думал, стоит за действиями Галлуса Канавана – выполнит ли он такой приказ?
Ещё как выполнит, решила она.
– Вы правы, - наконец признала Джессамина и пояснила в ответ на вопрошающий взгляд. - Насчёт того, чтобы остановиться. Это внушит им чувство безопасности.
Он кивнул, показывая, что предположил то же самое.
– Сделаем вид, что смирились. Что-нибудь рано или поздно всплывёт, - они обменялись решительными кивками, и Джессамина фыркнула, прежде чем допить вино. - Ну, или лорд-разведчик разберётся со всем этим на свой манер.
С Берроузом они побеседовали вчера. Тот доложил, что в ходе его собственного расследования его люди арестовали нескольких подозреваемых из Колдриджа. Джессамина понимала, как лорд-разведчик добывает сведения: пытки у него в фаворе. Но, судя по всему, его методы тоже не сработали. Наверняка, подозреваемые уже на том свете.
Берроуз так же высказал пожелание, чтобы дело полностью перепоручили ему. В конце концов, убеждал он, это его вопрос, вопрос национальной безопасности.
Наедине с Джессаминой Корво (нехотя) поделился своим мнением: назвал лорда-разведчика некомпетентным пнём, который довыпендривался до того, что запорол свою единственную работу и из кожи вон лезет, чтобы сохранить лицо.
Смотреть, как его пальцы сплетают эту фразу, было отдельным удовольствием.
Но в целом она с ним согласилась и постановила, что в качестве надёжного источника сведений Берроуз им не подходит.
– Что ж, впереди Фуга. Может быть, по моему возвращению из Убежища станет поспокойнее. По-моему, этот год уже достиг кульминации, - заметила Джессамина, возвращаясь к столу и отставляя стакан. Повернувшись, она обнаружила, что у Корво есть вопросы.
«Фуга?»
– Да-да, праздник Фуги же.
Он озадаченно замер, обдумывая её слова, потом медленно кивнул. Лицо его, тем не менее, ещё хранило следы замешательства, и Джессамина припомнила, что на Серконосе отношение к празднику иное, нежели в метрополии. Особенно в бедных провинциях, учитывая, что Аббатство там представлено в лучшем случае несколькими пилигримами.
Она хотела описать ему традиционный ход торжества, но он уже сменил тему:
«Убежище?»
– Ах, да... Фамильная колдуинская резиденция в Поттерстеде. С тех пор, как отец стал императором, он отвозил нас туда на время Фуги, - она улыбнулась мысли, что вот-вот вернётся в свой любимый, особняком стоящий дом, где всегда распахнуты двери и дует свежий ветер. - Подальше от соблазнов, так он говорил.
Пальцы Корво уже вовсю выводили буквы:
«От каких соблазнов?»
Джессамина с трудом поборола желание рассмеяться над своим дремучим серконцем. Неужели он и правда не знает? Она уже раскрыла рот, чтобы объяснить, но вдруг передумала. Объявить и без того неугомонному и подозрительному защитнику, что несколько дней в году убийства остаются безнаказанными и, можно сказать, чуть ли не поощряются?
В свете последних событий - немыслимо.
– Знаете, в этом году отправимся в Поттерстед пораньше! – предложила она, решив с утра первым же делом заняться подготовкой к отъезду. – Там в это время года холодновато, но, всё равно, приятно побыть несколько дней вдали от города.
Корво явно вознамерился повторить вопрос, так что Джессамина поспешно добавила:
– Пробудем там недели две. Успеем спокойно добраться и отдохнуть от всех этих тревог, – она сделала шажок в его направлении. – Вы поедете со мной, Корво, не так ли? На время праздника Парламент уходит на каникулы. Кромвель, как правило, держит меня в курсе событий.
К счастью, его знаменитое упорство зачастую пасовало перед её собственным. Она довольно улыбнулась, когда он просто кивнул в ответ (маленькая победа!). Как ежедневно подтверждалось на практике, оба готовы были стоять на своём до последнего. Любое разногласие превращалось в поединок «кто кого переупрямит».
Её ушей достиг беззвучный смешок, и, подняв глаза, она успела поймать его улыбку и движение непринуждённо склонённой головы. Она не выдержала и улыбнулась в ответ.
«Резиденция охраняется?» - спросил он, и в движениях рук ещё сохранялась весёлая раскованность. Впрочем, как с сожалением отметила Джессамина, она быстро уступила место его обычной сосредоточенной серьёзности.
– Нет. Так что действуйте, как считаете нужным. Только имейте в виду, Убежище гораздо меньше Башни.
Он принял замечание к сведению и кивнул на окно.
«Уже поздно».
– Да уж, - отозвалась Джессамина, задумчиво глянув на сумрачный пейзаж. Это «поздно» длилось уже несколько часов. - Благодарю вас за помощь, Корво, - добавила она, смягчив чопорное прощание улыбкой. - Обязательно отдохните. Скоро начнём подготовку к отъезду.
Прежде чем удалиться, он низко поклонился ей. Но, каким бы тёплым ни был его прощальный взгляд, Джессамина почувствовала странное разочарование, что он ничего не ответил.
Но нет: на пороге он, разумеется, обернулся. А вот и оно:
«Ваше Величество».
Два пальца касаются сердца, наискось падают к бедру. Жест, ставший символом утешения и поддержки. Жест, приветствующий её по утрам и ночами провожающий ко сну с тех самых пор, как морлийский предатель испустил дух на мраморном полу её дворца.
Она улыбалась, пока дверь за Корво не закрылась. Он вернётся утром, а с ним – уверенность, спокойствие и безопасность.
Следующая глава
Предыдущая глава
Глава 18. Отступление.
Тиканье часов сводило с ума.
Сощурившись, она невольно покосилась на огромный циферблат, резко выделяющийся на фоне белых плит портретной галереи.
Циферблат вытаращился в ответ с явным пренебрежением, пока стрелки громко отщёлкивали время.
Просторный зал пустовал, лишь с портретов на неё устремлялись гнетущие безжалостные взгляды покойных правителей Империи. Надменные старцы и пронзительноглазые дамы сердито и неласково рассматривали её, стоящую посреди пустоты галереи, заставляя чувствовать себя ребёнком, потерявшимся в толпе. Но раньше мёртвые короли прошлого её не пугали...
– Леди Бойл.
Ледяной голос будто цепкими пальцами ухватил её за подбородок, потянул вверх голову, вынудил поднять глаза.
Лидия Бойл всегда, пусть в своей сдержанной суховатой манере, но восхищалась императрицей. Джессамина Колдуин, по всеобщему признанию, считалась красавицей. Лидия полагала, что эту репутацию ей, очевидно, создали высокие скулы, острый носик и изящный подбородок. На самом деле привлекало иное - странная прозрачность её глаз. Светлые и блестящие, они светились доброжелательностью, когда она улыбалась, и становились синей Бездной под сурово и решительно нахмуренными бровями.
В данную минуту Лидия смотрела в Бездну.
Чтобы унять волнение, она сжала руки, рассеянно крутя вокруг пальца серебряное колечко.
– Да, ваше величество.
Императрица, недосягаемо-далёкая на своём троне, вскинула подбородок, ещё более уподобившись тонкой, опасно натянутой струне:
– Вам есть, что добавить?
Лидия, сглотнув, с трудом ответила:
– Нет, госпожа.
Она робко и почтительно опустила голову, отважившись, тем не менее, бросить осторожный взгляд на королевского защитника, склонившегося к императрице. Его руки выводили короткие диковинные знаки у её уха. Он словно нашёптывал ей что-то.
Лидия ощутила себя ещё более маленькой и слабой, и красивые одежды показались неуклюже-тяжёлыми оковами. Про него много чего рассказывали. Буквально на днях она с сёстрами слушала трескотню собравшихся у них в гостиной подруг. Серконец в считанные секунды прикончил морлийского узника и вместе с императрицей спокойно наблюдал, как тот истекает кровью под ликование толпы.
И все твердили, что её величество изменилась. Подобно покойному отцу, она всегда держалась спокойно, уверенно и властно. Но были в ней и грациозная женственность, непоколебимая благопристойность, уважение к традициям и порядку. Она напоминала лебедя со своего фамильного герба.
Но теперь поговаривали, что она превратилась в железную леди с ручным ассассином на побегушках.
Лидия опомнилась, заметив, что её величество что-то тихо ответила серконцу. Корво кивнул, и оба посмотрели на неё.
Ах, неужели они...
Лидия подумала о сёстрах, и о бумагах, которые ей принесли, и которые она подписала, даже не удосужившись прочесть. Ей говорили о деньгах, о престиже – о вещах, которые так нужны трём юным леди теперь, когда лорд Бойл погребён глубоко в фамильной земле. Всё выходило так легко! Просто поставить на этот дурацкий документ свою дурацкую подпись. А в итоге что? Она мысленно прощается с сёстрами, глядя, как лорд-защитник вытягивает руки по швам.
Что он припас для неё - пистолет или клинок?
Как холодны его глаза, в них ни тени сочувствия. Она затаила дыхание.
– Вы свободны, леди Бойл, – небрежно указав на дверь, разрешила её величество.
Лидия присела в стремительном реверансе. Оставляя позади обоих – Правосудие и Смерть – она поспешила к выходу, к дверям, распахнутым какими-то безликими стражами.
Она не остановилась даже перевести дух. Больше всего на свете ей хотелось домой.
Окаменев лицом, она пыталась успокоить трепещущее сердце. На смену страху пришли злое отчаяние и обида. Она чувствовала себя глупой оплёванной последней дурой.
Едва замечая окружение, Лидия раз за разом вспоминала вопросы, которые ей долго, упорно, по кругу задавала императрица.
Чьё-то чужое присутствие отяготило пространство, когда Лидия свернула к выходу. Длинная рука змеиным кольцом обхватила её, и кто-то быстро подстроился под её торопливый шаг. Ушей достиг дрожащий шёпот обеспокоенного Хирама Берроуза:
– Что ты им сказала?
Она возмущённо фыркнула, даже не посмотрев на мерзавца.
– Ничего, разумеется! Не настолько я глупа! - к её величайшей досаде, голос предательски дрогнул. А Берроуз, в свою очередь мгновенно сменил тон, слегка погладив её по спине. В этом жесте чудилось больше снисхождения, нежели поддержки.
– Ну что вы, моя дорогая. Разумеется, нет.
Он остановился, и из-за руки, всё ещё приобнимавшей её, то же самое пришлось сделать и Лидии. Она адресовала ему уничтожающий взгляд, но могла бы и не стараться: он просто не увидел её глаз. Как правило, он предпочитал рассматривать её руки, шею или, временами, бюст. Вот и сейчас он пожирал глазами её запястья, поворачивая их в своих ладонях.
Лидия едва снова не огрызнулась, но тут же вспомнила, что, вообще-то, они всё ещё во дворце. Она испуганно огляделась, но, к счастью, больше в холле никого не оказалось.
Вообще-то, странно, что вокруг не было ни души. Даже стражников.
Лидия подавила неприятный, тошнотворный страх. Оставаться один на один с чужим мужчиной неприлично... и, кто знает, может быть, даже опасно, раз уж этот мужчина - Берроуз.
Лорд-разведчик, прищурившись, устремил на неё пристальный взгляд вдоль длинного носа. Как всегда, когда желал, чтобы она всерьёз прислушалась к его словам.
– И, тем не менее, дорогая моя. Важно, чтобы вы случайно не сболтнули лишнего.
Лидия не без труда высвободила руки. У неё тоже есть гордость - хоть и серьёзно пострадавшая под льдистым взором императрицы.
– Я ничего не говорила! - решительно прошептала она. - Но это всё вы виноваты! Вы сказали, что никаких расследований… что это всё ради денег!
– Тихо, - отрезал он, и Лидия с удивлением обнаружила, как по лицу его мелькнуло усталое раздражение.
Но он немедленно взял себя в руки. Обнаживший зубы оскал по прошествии пары мгновений превратился в довольно-таки естественную улыбку. Он вновь взял её руки в свои и разуверяюще сжал пальцы - но несколько сильнее, чем требовалось.
– Так и было. Ради денег.
– Но…
– Я вовсе не рассчитывал, что этот слабоумный морлийский кретин бросится на неё! - с сердитым отвращением прошипел он и, кажется, был вполне искренен.
Лидия неловко шевельнулась и покачала головой.
– Но она теперь думает, что это заговор, чтобы...
– Да нет же, нет! - вновь шикнул он. - Ничего она не знает. Нет никаких доказательств.
Наконец соизволив отпустить её, он заложил руки за спину и вскинул подбородок. К нему вернулись обычная выдержка и самоуверенность.
– Она ведь не только вас допрашивала, милочка. Цепляется за соломинку: проверяет каждого, кто подписал треклятый документ.
Лидии стало чуть спокойнее на душе. Имён в списке много.
– Скоро всё образуется, - заверил Берроуз, растягивая тонкие губы в усмешке. - Близится конец года. Когда её величество вернётся из загородной резиденции, об этой проблеме уже никто и не вспомнит.
Лидия сделала вид, что не заметила, как он оглядел холл. В целом, она знала, что на Берроуза можно положиться, но её не могло не беспокоить, что с ним иногда приходится вступать в соглашения, условия которых известны далеко не в полной мере.
Холодные пальцы настойчиво вцепились ей в локоть. Странное прикосновение - не ласковое, скорее властное.
– Вы с сёстрами уже готовитесь к празднику?
Лидия попыталась отстраниться.
Честно сказать, она уже почти год пыталась отстраниться. Но Хирам был богат и влиятелен. Связей в обществе у него было больше, чем у их семьи и лордишки, которого окрутила Вейверли, вместе взятых.
Хирам был для них... чем-то вроде путеводной нити по светскому обществу. Голоса в обмен на балы в особняке. Деньги в обмен на приглашения... и всё такое прочее. Это было легко, не говоря уж о том, что приятно. Но со временем ответные запросы Берроуза стали... фривольнее.
Лидия улыбнулась той обворожительной улыбкой, которая всегда была у них с сёстрами наготове, когда нужно было направить беседу в нужное русло. К тому же, разговор о празднике поможет отвлечься от тревог.
– Разумеется. Мы уже заказали наряды у лучших портных. Из Тивии со дня на день прибудут антикварные маски.
Берроуз просиял.
– Значит, будет бал?
– О да. Список приглашённых в этом году как будто бесконечен! - она позволила себе улыбнуться. Приятно сознавать свою исключительность.
– И мы услышим вашу прелестную игру?
Улыбка Лидии немного потускнела. Хирам пытался разыгрывать перед ней (да и перед собой, если на то пошло) тонкого ценителя музыки. В этой роли он был даже менее убедителен, чем Эсма. Да, она, конечно, исполнит что-нибудь для гостей, но это будет совсем не то...
Всякий, кто играл на фортепиано на званых вечерах, знает: на самом деле никто вас по-настоящему не слушает.
Хлопнула дверь, раздалось робкое покашливание, и они оба обернулись.
– Прошу извинить, - обозначился секретарь Кромвель и вежливо поклонился, но от Лидии не укрылось, что он обшаривает взглядом холл, выискивая её сопровождающих.
Чтобы скрыть конфуз, Лидия гордо вскинула голову, отказываясь признавать пикантность ситуации:
– Извиняю, - надменно протянула она, отступая от лорда-разведчика. - Я вынуждена вас покинуть, господа. Меня ждут сёстры.
– Да, леди Бойл! - смущённый Кромвель посторонился, давая ей пройти.
Берроуз ничего не сказал - видимо, был слишком занят, пытаясь испепелить бедолагу взглядом.
Ну, не беда - всё равно они увидятся на празднике Фуги...
Пухлая стопка бумаг ударилась об стол с глухим весомым «бац!».
– Сорок два! - простонала обессиленная Джессамина. От одной этой цифры делалось тошно. - Сорок два имени. Сорок два человека.
Она обошла стол, поближе к лорду-защитнику, что сидел в роскошном кресле для посетителей, и уже тише спросила:
– Много ещё?
Корво задумчиво потёр щёку, потянувшись через стол за листком с фамилиями. Пробежав список глазами, он одарил её своим упрямым угрюмым взглядом и бесцеремонно взмахнул рукой.
«Пятеро».
Приятный сюрприз. Ей казалось, имён осталось гораздо больше. Корво вернул листок на тёмную столешницу, потом откинулся на спинку кресла, внимательно поглядел на вставшую рядом Джессамину и поднял руки, спрашивая разрешения говорить. Та кивнула.
«Не стоит тратить время на остальных. Пустышки с громкими именами. Супруги и родственники».
Странно. Не в духе Корво пренебрегать столь существенными деталями. Особенно теперь.
После инцидента с Канаваном минуло несколько дней, которые они посвятили общению с теми, кто поддержал подписью прошение о помиловании. Корво считал, что всё это сознательно спланировано, именно поэтому в интригу оказалось вовлечено столько народу. Его аргументы были достаточно убедительны. По всем признакам так оно и выходило. Но спустя сорок два спокойных допроса (прошедших в чрезвычайно миролюбивой атмосфере), результаты по-прежнему отсутствовали.
Почти все их знатные подозреваемые оказались столь бестолковы или простодушны, что в качестве источника достоверной информации были абсолютно бесполезны. Но суть всех честных (и не слишком) признаний сводилась к корысти и жажде заполучить деньги Канавана. О заговоре с целью убийства так ничего и не всплыло.
Не то, что бы они ожидали, что всё так просто выяснится. Но они с лордом-защитником высматривали разные знаки.
Корво, например, настойчиво советовал уделять внимание реакциям и поведению. Более того, он даже предложил свои услуги в качестве соглядатая, считая, что кое за кем из подозреваемых нелишне будет понаблюдать особо. Джессамина ему не разрешила: она склонялась к мнению, что вступать с ними в столь явную конфронтацию чрезмерно радикально и попросту небезопасно. Мало ли, что им с перепугу придёт в голову: отчаяние может привести к открытой измене. А это, в свою очередь, чревато восстанием.
Нервы у всех расшатаны, времени с покушения прошло совсем мало. Ей отнюдь не хотелось провоцировать очередное.
И всё же, становилось очевидно: законным путём эту загадку им вряд ли решить.
«Предлагаю остановиться».
Это нехарактерное смирение - как в поведении, так и в словах - поразило Джессамину:
– Остановиться? Вы это слово сказали? Может, стоило использовать жест «сдаться»?
Её сарказм Корво не впечатлил.
Под его ироническим взглядом она почувствовала, что раздражение медленно отступает, и позволила себе расслабить плечи и присесть на краешек стола. Её пальцы скользнули по полированной древесине, голова низко опустилась под тяжестью высокой причёски.
– Простите меня. Я... несколько... - она не договорила. Ей и не надо было. Корво всё понимал.
Не сосчитать, сколько раз она вспоминала Серконос с неизменной признательностью за счастливое стечение обстоятельств, которое подарило ей нынешнего лорда-защитника. С того самого дня, когда он впервые спас её. С тех пор чувство благодарности, укоренившись в сердце, обрело личный оттенок.
Хвала Аббатству за Корво. Хвала вседержителям, провидению или тёмному волшебству Пандиссии, какая разница. Корво был маяком во мгле, воплощением надёжности, и она нашла, что всецело полагаться на него становится всё легче и приятнее.
Даже если бы она не верила в его преданность раньше - поверила бы теперь, после чудовищного предательства на родной земле.
Они фактически не упускали друг друга из виду. Не столько ради безопасности, сколько для личного спокойствия Джессамины.
Она обнаружила, что его общество ничуть не тяготит её. Быть может, потому, что они теперь вместе засиживались в её кабинете до глубокой ночи, погребённые под нескончаемыми бумагами. Джессамина даже раздобыла архивные документы, сохранившиеся со времён ареста Канавана, и они на пару вчитывались в них, передавали друг другу бумаги, комментируя находки.
Джессамина упивалась появившейся у неё возможностью не таясь, вслух выражать свои тревоги и опасения. Корво неизменно сосредоточенно выслушивал, обдумывал и делился собственными суждениями.
Не удивительно, что в его обществе было так хорошо. Но вся ситуация в целом начала сказываться на её душевном равновесии.
Тут она уловила движение знакомой руки. Корво поднялся с кресла, понимающе заглянул ей в глаза и наклонил запястье с отставленными большим и указательным пальцами ‒ взад, вперёд.
«Выпьем?»
Иной его побери, этот человек святой.
– О, да. Давайте, - она сделала движение, чтобы встать со стола, но Корво жестом остановил её и сам направился в сторону бара в противоположном углу комнаты. - Вот спасибо.
Джессамина с наслаждением слушала тихий перезвон стекла, пока он возился с графином, и старалась не вспоминать лица юлящих и униженно склоняющихся перед нею дворян. Она неспешно подошла к широкому окну, чтобы отвлечься и полюбоваться на искрящуюся звёздочками огней ночную реку.
Интересно, подумалось ей, много ли ещё бодрствующих в столь поздний час? Кто ещё работает? Веселится?
Вернулся Корво, протянул ей вино – почему-то в стакане для виски. Она заинтригованно улыбнулась и вопросительно поглядела на него в ожидании объяснений.
Но тот, видимо, никаких странностей в своём выборе посуды не заметил, и про себя Джессамина отнесла это на счёт невежества в вопросах светского этикета. Соблазн поддразнить его или хотя бы сказать, что вино подаётся в фужерах на ножках, был велик... но бедняге и без того пришлось преодолеть нешуточные душевные противоречия, чтобы просто пить с нею вместе.
Пару вечеров назад, когда она впервые предложила ему виски, он немедленно отказался, вновь и вновь повторяя, что не имеет права и вообще находится на службе. Настойчивый тон Джессамины его не урезонил: он продолжал отнекиваться, упирая на то, что, будучи всего лишь её скромным слугой, обязан соблюдать строгую формальность. С помощью терпеливых уговоров ей всё же удалось донести до него, что это не предложение, а приказ.
После этого небольшого столкновения они достигли некоего взаимопонимания, которое, как полагала Джессамина, стало возможным лишь благодаря тому, что он не боится смотреть ей в глаза.
Так что она просто с молчаливой благодарностью приняла вино, и оба отвернулись к окну.
– Так ведь было не всегда, знаете ли.
Она почувствовала на себе его заинтересованный взгляд, дождалась, пока он быстро отопьёт из стакана, и продолжила:
– Дворяне. Они обожали моего отца, – она вздохнула, чувствуя, как жар от спиртного понемногу смягчает напряжение. – Когда он умер, они перенесли своё обожание на меня. Пока я маленькой была... – она усмехнулась. – Но и года не прошло, как они осознали: я – не совсем то же, что отец.
Мелькнула не занятая стаканом рука Корво.
«Зарплаты рабочим».
Джессамина удивлённо приоткрыла губы.
– Именно... Я увеличила плату рабочим за тяжёлый физический труд. А вы откуда знаете?
Корво, зажмурившись, быстро проглотил остатки вина. Некоторое время он задумчиво вертел стакан в руках, после чего аккуратно поставил его на подоконник и чуточку опасливо обернулся к ней.
«Читал ваши архивы».
– Архивы Парламента? - уточнила она и представила, сколько уже коробок должно было накопиться за её недолгое правление. Корво кивнул и, потерев подбородок, вновь обратился к окну. Джессамина воспользовалась уютной тишиной, чтобы в очередной раз задуматься над его поразительной преданностью долгу и работе. Почувствовав, что не может удержать улыбку, она поднесла к губам стакан.
Она разрешила себе праздные мысли – о реке, об отце, о своих людях – пока была возможность просто стоять и смотреть на ночной пейзаж. Чтобы не думать об обязанностях и проблемах, она попробовала представить, о чём думает Корво. Что осталось в его прошлом? В какие политические передряги ввязывался Россини и как использовал таланты Корво, чтобы выбраться из них в добром здравии? А если она намекнёт Корво тайно обречь на вечное молчание тех, кто, как он думал, стоит за действиями Галлуса Канавана – выполнит ли он такой приказ?
Ещё как выполнит, решила она.
– Вы правы, - наконец признала Джессамина и пояснила в ответ на вопрошающий взгляд. - Насчёт того, чтобы остановиться. Это внушит им чувство безопасности.
Он кивнул, показывая, что предположил то же самое.
– Сделаем вид, что смирились. Что-нибудь рано или поздно всплывёт, - они обменялись решительными кивками, и Джессамина фыркнула, прежде чем допить вино. - Ну, или лорд-разведчик разберётся со всем этим на свой манер.
С Берроузом они побеседовали вчера. Тот доложил, что в ходе его собственного расследования его люди арестовали нескольких подозреваемых из Колдриджа. Джессамина понимала, как лорд-разведчик добывает сведения: пытки у него в фаворе. Но, судя по всему, его методы тоже не сработали. Наверняка, подозреваемые уже на том свете.
Берроуз так же высказал пожелание, чтобы дело полностью перепоручили ему. В конце концов, убеждал он, это его вопрос, вопрос национальной безопасности.
Наедине с Джессаминой Корво (нехотя) поделился своим мнением: назвал лорда-разведчика некомпетентным пнём, который довыпендривался до того, что запорол свою единственную работу и из кожи вон лезет, чтобы сохранить лицо.
Смотреть, как его пальцы сплетают эту фразу, было отдельным удовольствием.
Но в целом она с ним согласилась и постановила, что в качестве надёжного источника сведений Берроуз им не подходит.
– Что ж, впереди Фуга. Может быть, по моему возвращению из Убежища станет поспокойнее. По-моему, этот год уже достиг кульминации, - заметила Джессамина, возвращаясь к столу и отставляя стакан. Повернувшись, она обнаружила, что у Корво есть вопросы.
«Фуга?»
– Да-да, праздник Фуги же.
Он озадаченно замер, обдумывая её слова, потом медленно кивнул. Лицо его, тем не менее, ещё хранило следы замешательства, и Джессамина припомнила, что на Серконосе отношение к празднику иное, нежели в метрополии. Особенно в бедных провинциях, учитывая, что Аббатство там представлено в лучшем случае несколькими пилигримами.
Она хотела описать ему традиционный ход торжества, но он уже сменил тему:
«Убежище?»
– Ах, да... Фамильная колдуинская резиденция в Поттерстеде. С тех пор, как отец стал императором, он отвозил нас туда на время Фуги, - она улыбнулась мысли, что вот-вот вернётся в свой любимый, особняком стоящий дом, где всегда распахнуты двери и дует свежий ветер. - Подальше от соблазнов, так он говорил.
Пальцы Корво уже вовсю выводили буквы:
«От каких соблазнов?»
Джессамина с трудом поборола желание рассмеяться над своим дремучим серконцем. Неужели он и правда не знает? Она уже раскрыла рот, чтобы объяснить, но вдруг передумала. Объявить и без того неугомонному и подозрительному защитнику, что несколько дней в году убийства остаются безнаказанными и, можно сказать, чуть ли не поощряются?
В свете последних событий - немыслимо.
– Знаете, в этом году отправимся в Поттерстед пораньше! – предложила она, решив с утра первым же делом заняться подготовкой к отъезду. – Там в это время года холодновато, но, всё равно, приятно побыть несколько дней вдали от города.
Корво явно вознамерился повторить вопрос, так что Джессамина поспешно добавила:
– Пробудем там недели две. Успеем спокойно добраться и отдохнуть от всех этих тревог, – она сделала шажок в его направлении. – Вы поедете со мной, Корво, не так ли? На время праздника Парламент уходит на каникулы. Кромвель, как правило, держит меня в курсе событий.
К счастью, его знаменитое упорство зачастую пасовало перед её собственным. Она довольно улыбнулась, когда он просто кивнул в ответ (маленькая победа!). Как ежедневно подтверждалось на практике, оба готовы были стоять на своём до последнего. Любое разногласие превращалось в поединок «кто кого переупрямит».
Её ушей достиг беззвучный смешок, и, подняв глаза, она успела поймать его улыбку и движение непринуждённо склонённой головы. Она не выдержала и улыбнулась в ответ.
«Резиденция охраняется?» - спросил он, и в движениях рук ещё сохранялась весёлая раскованность. Впрочем, как с сожалением отметила Джессамина, она быстро уступила место его обычной сосредоточенной серьёзности.
– Нет. Так что действуйте, как считаете нужным. Только имейте в виду, Убежище гораздо меньше Башни.
Он принял замечание к сведению и кивнул на окно.
«Уже поздно».
– Да уж, - отозвалась Джессамина, задумчиво глянув на сумрачный пейзаж. Это «поздно» длилось уже несколько часов. - Благодарю вас за помощь, Корво, - добавила она, смягчив чопорное прощание улыбкой. - Обязательно отдохните. Скоро начнём подготовку к отъезду.
Прежде чем удалиться, он низко поклонился ей. Но, каким бы тёплым ни был его прощальный взгляд, Джессамина почувствовала странное разочарование, что он ничего не ответил.
Но нет: на пороге он, разумеется, обернулся. А вот и оно:
«Ваше Величество».
Два пальца касаются сердца, наискось падают к бедру. Жест, ставший символом утешения и поддержки. Жест, приветствующий её по утрам и ночами провожающий ко сну с тех самых пор, как морлийский предатель испустил дух на мраморном полу её дворца.
Она улыбалась, пока дверь за Корво не закрылась. Он вернётся утром, а с ним – уверенность, спокойствие и безопасность.
Следующая глава
Предыдущая глава
@темы: Dishonored, Diplomatic Gestures
-
-
28.09.2014 в 16:03-
-
28.09.2014 в 16:21-
-
13.02.2024 в 06:32Хотел бы поделиться с вами своим свежим опытом поиска качественного автосервиса в Оренбурге. После длительного выбора, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — АвтоЛайф.
Что мне особенно понравилось в AutoLife 56, так это качество работы каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только быстро и эффективно решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили компетентные советы по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько непросто порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете достойный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на AutoLife, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают ежедневно с 10:00 до 20:00, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется полезным для кого-то из вас. Буду рад почитать ваши отзывы, если решите воспользоваться услугами AutoLife.
Ремонт системы кондиционирования
Ссылочный материал
Опыт использования надежного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: АвтоЛайф 56 Находка: лучший в городе автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф Обзор: заслуживающий доверия автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф Вашему вниманию предлагаем идеальный автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф 56 Не забывайте: АвтоЛайф — решение ваших проблем в мире авторемонта в Оренбурге 175ae42
-
-
21.02.2024 в 02:24eroscenu.ru/?page=7327
eroscenu.ru/?page=42833
eroscenu.ru/?page=45909
eroscenu.ru/?page=11497
eroscenu.ru/?page=15332
eroscenu.ru/?page=799
eroscenu.ru/?page=6249
eroscenu.ru/?page=19785
eroscenu.ru/?page=9977
eroscenu.ru/?page=41376
eroscenu.ru/?page=2498
eroscenu.ru/?page=802
eroscenu.ru/?page=28715
eroscenu.ru/?page=27316
eroscenu.ru/?page=13294
eroscenu.ru/?page=9638
eroscenu.ru/?page=44005
eroscenu.ru/?page=43443
eroscenu.ru/?page=12997
eroscenu.ru/?page=6755
технологические ссылки социальные ссылки интересные ссылки интересные ссылки социальные ссылки важные ссылки музыкальные ссылки исторические ссылки развлекательные ссылки важные ссылки a05aa65