Леди замка Джен
(в которой Корво пытаются расстрелять)
Глава 13
Королевский защитник
Каблуки узких кожаных туфель выстукивали громкую дробь по белой брусчатке. Кромвель торопился к одному из внешних флигелей Башни.
Грядёт такое событие, а никто не готов!
Инаугурация нового лорда-защитника назначена на завтра. С того дня, как Корво принял веру Обывателей, троица во главе с Кромвелем безостановочно отрабатывала с ним необходимые протоколы. Неделя была сплошной чередой зубрёжки всего, что должен знать гристольский офицер: ожидаемая доля арестов, количество судейских подписей для получения ордера на опись имущества, ежемесячные изменения в расписании, и так далее, и тому подобное. И это не говоря о правилах, которые нужно соблюдать, чтобы не нанести оскорбления дворянам. Именно на них в основном напирал Кромвель – и перед ними пасовал Корво.
Хотя он старался изо всех сил – Кромвель не мог этого отрицать – он был неполноценен. Как в физическом, так и в социальном отношении. Ему были неведомы (или, что весьма вероятно, неинтересны) тонкости придворного поведения. Секретарь только и мог, что надеяться, что ему редко придётся контактировать с аристократией.
Теоретически, единственный человек, с которым Корво действительно необходимо общаться – сама императрица, разве что при дворе состоится какое-нибудь совсем из ряда вон выходящее событие. Но душу Кромвеля бередили все эти «если» и «когда». Рано или поздно что-нибудь да произойдёт, и секретарю чрезвычайно не хотелось утрясать возможные неприятности.
Особенно если учесть, что члены Тайного Совета до сих пор норовили отловить его и допросить с пристрастием о странном и возмутительном выборе Её Величества.
В довершение всего, куда-то пропал Корво.
Что случалось, кстати, далеко не впервые. Иногда его просто не находили в его комнате, и тогда приходилось пускаться на долгие и безрезультатные поиски. Возвращался он, когда сам считал нужным и на вопросы отвечал какую-нибудь ерунду про дозор. Во всяком случае, поначалу Кромвель ему не верил и подозревал, что тот просто сбегает поразвлечься, выпить или перекурить. Но проведя с ним несколько недель и воочию наблюдая его серьёзный, вдумчивый подход к приказам, Кромвель вынужден был признать: их серконец и впрямь работает сверхурочно.
Что, разумеется, похвально. Вот только кто бы ему ещё объяснил, что лорду-защитнику не нужно лично этим заниматься.
К тому же его привычка внезапно исчезать действовала Кромвелю на нервы.
Он сунулся в корпус, где солдаты собирались потренироваться, и в раздражении оглядел помещение. Несколько заметивших его человек уставились на него в крайнем удивлении, но он, гордо задрав нос, прошествовал мимо на наружную тренировочную площадку.
— О, господин секретарь! – окликнул знакомый голос. – Вы чего такой дёрганый?
Кромвель с суровым видом обернулся и обнаружил капитана Морриса, который прохлаждался у стены, сжав в зубах толстую сигару.
— Дёрганый! Да я вас битый час разыскиваю! – сердито воскликнул он, направляясь к капитану. – Сами потолкайтесь среди этого сброда, посмотрю я на вас.
— А чего это вы меня разыскивали?
— Я искал Корво! Вы с утра должны были подняться в библиотеку! – напомнил Кромвель. К его возмущению, Моррис лишь пожал плечами. Чтобы побороть искушение придушить капитана на месте, Кромвелю пришлось вцепиться в лацканы пиджака.
— Командор его в доки повёл, внешний периметр показать, - охотно объяснил Моррис.
В доки он его повёл…
Если несколько недель назад Дален и Корво только начали находить общий язык, то теперь эта парочка сделалась неразлучной. У них обнаружились весьма схожие взгляды на служебные и светские обязанности. Командору Далену нечасто случалось вращаться в высших сферах: он предпочитал держаться в стороне и надзирать за безопасностью торжеств и мероприятий, нежели непосредственно участвовать в них, как делал покойный Эссен. Надо ли говорить, как подобные идеи повлияли на Корво. Двор и Совет вот-вот получат ещё более замкнутого и недружелюбного лорда-защитника.
— Они и сейчас там? – мрачно осведомился Кромвель.
— Да не, - пустился в объяснения Моррис, вынимая сигару изо рта и выдыхая облако табачного дыма, от которого секретарь весь скривился. – Мы заговорили о пистолетах...
— Какая мне разница?! Где они? Завтра цере...
— Погодите вы, я как раз пытаюсь рассказать! – обиделся капитан, выпустил ещё одно табачное облачко и предвкушающее ухмыльнулся. – Заговорили мы про пистолеты. Корво сказал, что ничто не заменит быстрый клинок и хорошие рефлексы.
Секретарь молча вперил в Морриса свирепый взгляд. Тот беззаботно продолжал:
— И я, кстати, с ним согласен. Но командор взялся доказывать, что умелая стрельба остановит кого угодно, особенно с расстояния. Что, в принципе, тоже верно.
Сказав это, капитан поёрзал, поудобнее пристраивая плечо к стене. Увидев, что Кромвель ждёт продолжения, Моррис, словно бы удивившись, поднял брови:
— Естественно, они заключили пари!
— Что вы подразумеваете под пари?
— То и подразумеваю, что Дален заявил, будто Корво не сможет под обстрелом нейтрализовать вооружённого пистолетом человека.
— Под каким ещё обстрелом?! Он что, прикажет своим людям стрелять по лорду-защитнику?!
Моррис недоумённо нахмурился.
— А что не так-то? Нормальное пари, - сказал он, словно это было нечто само собой разумеющееся.
Кромвель пришёл в бешенство. Его длинное тощее тело даже затряслось от гневного презрения.
— А вам, громилам, что не мордобитие – то праздник! Как животные!
— Да чего вы кипятитесь? – удивился Моррис, посмеиваясь над отчаянием секретаря. – Сейчас они придут. Они за учебками пошли.
— За чем?
— За учебными пистолетами. С восковыми пулями, - несколько невнятно из-за прыгающей в зубах сигары растолковал Моррис.
Кромвель напустил на себя высокомерно-неприступный вид и демонстративно игнорировал курящего капитана, пока, довольно скоро, из-за флигеля не вывернули Дален в компании с Корво. За ними тянулись ещё несколько солдат, троих из которых командор отослал на площадку.
Секретарь с нарастающим ужасом следил, как Дален раздаёт им пистолеты и приказывает занять позиции неподалёку от стены. При этом ему страшно не понравилось, что командор обошёлся лишь очень общими предостережениями.
Сквозь привычную уравновешенность Далена просвечивало радостное, с трудом сдерживаемое возбуждение. Корво, напротив, был само спокойствие и сосредоточенность.
— Ну, как договаривались. Сумеешь разоружить наших славных бойцов – ты выиграл, - объявил Дален на весь корпус. Из-за деревянных столов начали подниматься и подходить ближе привлечённые его голосом солдаты. – А вы докажите, что не зря носите гвардейские мундиры! Не дайте Корво разоружить вас!
— Командор, право слово, это не повод для драки! – закричал, выступая вперёд, Кромвель.
— Мы не собираемся драться, господин секретарь! – с покровительственной улыбкой поправил Дален. – Мы решаем наш спор в честном пистолетном бою, как должно джентльменам!
— Для разрешения споров джентльмены используют не пистолеты, а деньги и политику! – парировал Кромвель, скрестив руки на груди и гордо задрав подбородок.
— Корво спрашивает, на что спорим? – громко вмешался Моррис. И действительно, Корво с вопрошающим лицом шевелил пальцами в воздухе. Кромвель издал громкий стон.
— Если выиграешь, куплю тебе выпить. Проиграешь – тебя подстрелят воском! – предложил Дален и, довольный шуткой, изогнул тонкие губы в улыбке.
Корво что-то прожестикулировал в ответ.
— Говорит, если он выиграет, то вы выделите больше людей на охрану южного периметра, - со смехом перевёл Моррис. Южный периметр уже давно был предметом разногласий.
Дален нахмурился, но больше ничем не выдал своё неудовольствие.
— Договорились, - сказал он и зашагал в сторону от стены и серконца, чтобы обеспечить тому достаточно открытого пространства. Толпа любопытствующих уже вовсю гудела, обсуждая грядущее представление. – Что ж, если ты вдруг передумаешь – ничего страшного. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать: в данных обстоятельствах огнестрел эффективнее клинка и боевой подготовки.
Корво не шевельнулся. Дален слегка пожал плечами:
— Ну, моё дело предложить.
— Командор Дален, всё это абсолютно неуместно! – рассерженный Кромвель предпринял последнюю попытку образумить командора, выскочив перед ним из толпы. – Прекратите это безобразие!
— Начинай, как будешь готов, Корво.
Неожиданно громкий шорох гравия заставил Кромвеля обернуться – и вовремя. Серконец как раз рванулся вперёд, с места взяв спринтерскую скорость. Все немедленно загалдели: кто-то болел за солдат, кто-то шумно подбадривал Корво. Глаза Кромвеля округлились от ужаса: тот, не обращая внимания на гвалт, пулей нёсся к вооружённым гвардейцам.
Когда раздался хлопок первого выстрела, Корво успел проделать половину пути. Но если в него и попали, то он никак этого не выдал и скорости не сбавил. Трое солдат, построенных в ряд у стены, прицелились и начали стрелять одновременно, даже когда Корво прыгнул к центральному из них. Тело стремительно нырнуло вперёд, ноги поджались, левая рука взметнулась над землёй – на коленях скользнув к солдату, он перехватил его запястья. Рывок – и страж упал вперёд, в то время как Корво взвился вверх, вскакивая на ноги и не выпуская противника. Бесцеремонно выкрутив тому руки, он прикрылся им, как щитом.
Оставшиеся и крайне удивлённые солдаты попятились, поднимая пистолеты.
Ситуация сложилась патовая: стражи опасливо переглянулись, после чего перевели взгляды на страдающее лицо захваченного товарища и спокойные глаза Корво.
Эхом отозвался ещё один выстрел, и восковая пуля ударила в плечо заложника. Бедняга вскрикнул от боли – и от неожиданности, когда земля вдруг ушла из-под ног, и мир кувыркнулся. Корво скрутил и отбросил заложника на землю. Отвлёкшиеся на этот молниеносный манёвр стрелки внезапно обнаружили, что их схватили за мундиры и резким рывком развернули очень сильные руки. Под беспорядочную стрельбу Корво покружил с ними по площадке, после чего выпустил. Дезориентированные и сражённые инерцией гвардейцы потеряли равновесие и бесполезными тюками рухнули на землю.
Но не раньше, чем лишились оружия.
И на этом поединок завершился: один выведенный из строя солдат лежал в отдалении, двух других серконец держал в прицеле отобранных пистолетов.
Гам и выкрики улеглись, и все повернулись к командору Далену, окаменевшему рядом с потрясённым секретарём. Капитан Моррис, казалось, вообще не заметил, что выронил сигару.
Дален шевельнулся.
— Н-ну...
Кромвель невольно задумался, что означало едва уловимое движение на лице серконца: прятал ли он триумфальную усмешку или ожидал команды убить проигравших неудачников?
— Сам выступал против пистолетов, и сам же их используешь! Мы так не договаривались!
Тот бросил оружие на землю и принялся жестикулировать. Но Моррис так бурно хохотал, что ему было не до перевода, и высказывание Корво пропало втуне. Побеждённые стражники поднялись, отряхивая от пыли униформу и обиженно ворча. Несколько человек поспешили к ним – помочь и вполголоса выразить своё изумление.
— Придётся вам разместить этих стражей, командор! – весело ткнув Далена в плечо, рассмеялся Моррис.
— Возвращаемся к работе, - старательно избегая щекотливой темы, предложил командор и обернулся к Кромвелю. – Уверен, господин секретарь пришёл к Корво по делу.
К облегчению секретаря, порождённое демонстрацией Корво напряжение спало. Кромвель возмущённо фыркнул:
— Да, если вы все, наконец, закончили, позвольте напомнить: завтра церемония! Правда, никого из вас, я смотрю, это не волнует.
— Да ладно вам! Корво готов. Всё схвачено и по сто раз репетировано, - отмахнулся Моррис и успокаивающе похлопал секретаря по спине. Кромвель надменно стряхнул его руку. – Сперва говорит герольд, потом Корво становится на колени, приходит Её Величество, жалует ему дворянство, потом они вместе идут здороваться с богатыми и знаменитыми, после чего всем, наконец, можно выпить. Всё, что можно, мы сделали!
— Да что вы говорите! То есть, вы предлагаете, чтобы Корво предстал перед Её Величеством в таком виде? – возмутился Кромвель, простирая руки в сторону подошедшего серконца. Обращенные на него оценивающие взгляды изрядно озадачили Корво. Его брови вопросительно поднялись, пальцы непроизвольно сжались на порванной грязной униформе, длинные тёмные пряди свесились на лицо, выпачканное в поднятой в пылу драки пыли.
— Полное впечатление, что мы выловили его из сточной канавы! – негодующе подытожил Кромвель.
Корво неодобрительно сдвинул брови.
— Ваша правда, господин секретарь, - согласился Дален под хихиканье Морриса.
Разговоры велись шёпотом, но их было столько, что гудел воздух.
Командор Дален прочистил горло, пытаясь хоть так отвлечь себя от суетящейся и шушукающейся толпы внизу.
Величественное фойе Дануольской Башни ныне исполняло роль зала для высокородных гостей. Здесь же установили трон Её Величества: он стоял на средней площадке грандиозной парадной лестницы, сияя позолотой на фоне падающей пышными складками драпировки, сине-бирюзовой, как знамя Колдуинов.
Повсюду роилась знать: все собрались посмотреть на скандального нового лорда-защитника. Дален вспомнил посвящение Николая Эссена. Тогда он был помоложе, но не забыл, что людей пришло намного меньше. Советники и императрица – совсем юная девочка – быстро провели короткую церемонию. Атмосфера была беззаботной, оптимистичной, домашней, без малейшего намёка на теперешнюю напряжённость. Никто не возмущался, не обижался, и можно было по пальцам сосчитать присутствовавших аристократов и членов Тайного Совета.
Но толпу неудержимо манит к интригам и сплетням. Дален вздохнул.
Стоящий рядом Кромвель шикнул. Дален поглядел на снедаемого бесконечными тревогами секретаря и вздохнул ещё раз.
Они стояли по обе стороны от пустого трона. Чуть в стороне навытяжку застыл герольд, а на ступеньку ниже – капитан Моррис, который умудрялся казаться скучающим и взбудораженным одновременно.
Дален вдруг понял, что из всего моря людей, собравшихся в зале, Корво выглядит самым хладнокровным.
Он расположился именно там, где ему указали: стоя коленом на бархатной подушке перед пустым троном, ожидая появления Её Величества.
Он излучал ауру сосредоточенного спокойствия: за прошедшие недели тренировки Дален очень проникся этой его особенностью.
Он приступил к обучению серконца не без тайной надежды, что в итоге тот облажается. Дален, хоть и не прочь был получить титул королевского защитника, никогда на свой счёт не обольщался. В том же Флоте служили достойнейшие люди с куда более блистательными послужными списками. Или люди, чьи родители не являлись недоброжелателями Империи.
Однако он не ожидал, что выбор падёт на Корво. Никто не ожидал. И мысль, что его променяли на какого-то увечного серка, душу отнюдь не грела. Но...
Как странно всё обернулось: теперь командор, глядя на него, видел не чужеземца, а брата, товарища. Корво оказался отличным парнем. Может, и не в общепринятом смысле, и даже не в том, что составляет сильные стороны солдата. В конце концов, он слышал о его прошлом и знал, что Корво точно не образец добродетели и беспорочности. Но он самоотвержен. Трудолюбив. И, покуда ему не мешают выполнять свой долг, странности Гристоля его не беспокоят.
У него благородная душа.
А этой доблести не научишь. Честь либо есть, либо её нет.
Что ж… пожалуй, он не против выполнять приказы этого человека.
– Её Величество императрица Островов, Джессамина Колдуин Первая! – как из пушки грянул голос герольда. Застигнутый врасплох Моррис содрогнулся.
Звуки стихли, и зал на миг наполнился движением, когда все, включая командора, повернулись посмотреть, как Её Величество во всей своей славе шествует по лестнице.
На ней были цвета её дома: длинное платье с сине-бирюзовым корсажем с золотыми пряжками и ниспадающим до пола светло-голубым подолом. Императрица нечасто облачалась в столь роскошные и женственные наряды, предпочитая демонстрировать силу Гристоля, нежели красоту. С другой стороны, она была красива сама по себе. Но видя её в национальном одеянии, Дален ощутил, как в его душе расцветает чувство гордости и сопричастности: ведь всё, что они делали, совершалось во имя того, чтобы их королева царствовала и могла выражать глас своего народа.
Торжественно подняв голову, она спускалась по ступеням: её волосы, как всегда, были убраны в высокую причёску, и она окидывала толпу смелым решительным взглядом. В её глазах горела властность прирождённого монарха, а шаг был плавен и грациозен.
Красавица.
Дален низко и почтительно склонил голову при её приближении, слушая, как прошуршали мимо юбки. Следом прошли несколько дворцовых стражей, марширующих по обе стороны от неё. Он лично раздавал им инструкции несколько часов тому назад.
Дален видел, что она, полностью проигнорировав Корво, заняла своё законное место на троне.
Кивнула герольду.
И лишь после этого устремила светлые глаза на склонившегося у её ног немого серконца.
Она едва узнала его.
Герольд щёлкнул каблуками, развернувшись к публике, и открыл церемонию извещением о сути имеющего место события.
Её пальцы почувствовали привычные очертания тронных подлокотников, и она велела себе сосредоточиться на знакомых ощущениях, чтобы отрешиться от выкриков герольда и зрелища разлившейся по залу жадно взирающей толпы.
С этого ракурса она не могла полностью рассмотреть Корво: его голова была низко опущена, глаза устремлены на краешек её длинного подола.
Они одели его в униформу.
Униформу она тоже не узнала. Эссен носил другой мундир: синий с алыми вставками, яркий и по-королевски нарядный.
Эта же тёмно-синяя, отделанная золотым галуном и сверкающая двойным рядом пуговиц шинель выглядела как с иголочки. Она прекрасно контрастировала с белым мрамором и голубыми коврами, и его резко очерченный силуэт цеплял взгляд. Ему очень шло. Кроме того, Корво, наконец, причесали и туго стянули волосы в хвост, полностью открыв гладкий лоб и обветренные щёки.
Джессамина не виделась с ним почти месяц. Дольше, чем впервые представила его на месте, которое он теперь занимал. В их последнюю встречу она тихо говорила в ответ на его безмолвие. Обменивалась с ним простыми жестами в вестибюле дворца. Вспоминала его цепкую, чуткую бдительность, знакомую ещё по серконскому инциденту.
И она уже в сотый раз задавалась вопросом – а что он думает по поводу всего этого?
О чём он думает вообще?
Но, насколько Джессамина могла судить, склонившийся перед нею серконец выглядел более-менее безмятежно: плечи расслаблены, рука непринуждённо покоится на колене. Тут она уловила наступившую тишину и успела сконцентрироваться прежде, чем герольд громыхнул:
– Её императорское величество представляет двору Корво Аттано!
Сотни голов поднялись в её направлении, сотни сверлящих взглядов устремились на сидящую на троне фигурку.
Но их лица заслонил собой Корво. Его широкие плечи тёмно-синей стеной встали между ними и Джессаминой. Это помогло обуздать нервное волнение, которое, как знать, могло бы разыграться куда сильнее.
Она поднялась, и к ней шагнул командор Дален, с поклоном протягивая церемониальную рапиру. Джессамина крепко взялась за прохладный металл эфеса, и лезвие, сверкнув, легко выскользнуло из богато украшенных ножен.
Ей показалось, что рапира стала гораздо легче, нежели в предыдущие проведённые ею акколады.
Толпа словно кипела оглушительной тишиной, и Джессамина, вместо того, чтобы вслушиваться, сосредоточила взгляд на Корво и вытянула напряжённую руку с рапирой. Лезвие зависло над левым плечом, затем, описав стремительную дугу над головой, опустилось к правому.
Отец однажды объяснил ей значение этого ритуала. «Это акт агрессии, обуздываемой глубочайшим уважением. Он означает, что ты имеешь полную власть над вверенной тебе жизнью». Суть в доверии. По замыслу серконского правительства когда-то Корво был не более чем отданной в дар вещью. Теперь он её собственность, клятвой верности связанная с нею до конца её дней.
Рапира вернулась к Далену, тот отступил, и тогда вперёд вышел Кромвель.
— Встаньте, лорд Аттано, королевский защитник, - громко, чтобы расслышал каждый, велела она.
И замерла, как всегда замирала, когда он, высокий и грозный, нависал над нею.
Но теперь он был гладко выбрит. Волосы, приглаженные и зачёсанные назад, больше не скрывали лица. Его взгляд первым делом нашёл и сцепился с её взглядом, и Джессамину при этом, как обычно, охватила лёгкая оторопь. Она помешкала, чтобы внимательнее рассмотреть его. Зрелище вышло до странности обнадёживающим.
С плотно сжатыми в ровную линию губами и сосредоточенными тёмными глазами, он выглядел очень решительным. Он как будто услышал из её уст давно ожидаемую команду, которую твёрдо намеревался выполнить. Нечто похожее она видела на его лице на Серконосе, в день, когда за ней охотились висельники, а его руки обагрились кровью.
В день, когда он успокаивал её, рисуя буквы на её ладони.
Кромвель церемонно протянул ей брошь в виде герба Колдуинов.
Она взяла украшение и шагнула к Корво, оборвав зрительный контакт и сосредоточив взор на лацкане. Он весь напрягся, когда она приблизилась вплотную и взялась за отворот новенькой шинели. Брошь оттягивала пальцы, и Джессамина, возясь с тугой застёжкой, попыталась сконцентрироваться только на знакомом символе – паре лебедей под короной.
Она чувствовала устремлённый поверх её головы неподвижный взгляд Корво, нетерпение чиновников и ожидание вельмож. Момент затянулся: её пальцы упорно соскальзывали с булавки. Джессамина стиснула зубы, а Корво склонил над нею голову, встревоженный её затруднениями.
Палец снова сорвался, и Джессамина дёрнулась, когда острие проткнуло нежную кожу. Корво неуверенно приподнял руку, словно собираясь помочь, но тут игла скользнула в желобок, и она отстранилась. Чтобы как-то смягчить разбуженную их близостью нервозность, Джессамина прибегла к красноречию:
— Для меня большая честь ввести вас в должность, лорд Аттано. Я буду счастлива работать с вами, - она сложила руки замочком, незаметно ухватившись за саднящий палец, и попыталась изобразить для Корво непринуждённую ободряющую улыбку.
Тот ответил очень внимательным взглядом. Возникла и затянулась пауза, которой она не ожидала.
Он должен был поклониться.
Громко кашлянул Кромвель. Тревожно шевельнулся Дален.
Он не поклонился.
Джессамина прикинула, не шепнуть ли ему подсказку, и покосилась в сторону растерянного герольда.
Когда стало ясно, что поклона не последует, она протянула Корво руку, решив полностью проигнорировать накладку. Герольд, к счастью, быстро нашёлся и во всеуслышание объявил о заключительном этапе церемонии. Толпа, дрогнув, зашевелилась.
Корво тотчас пришёл в себя при виде протянутой руки. Надо будет обязательно поблагодарить главу личной канцелярии за труды – его наставничество явно не прошло даром.
Он осторожно подставил ладонь под её полусогнутые пальцы и медленно повёл вниз по лестнице, навстречу гостям. Джессамина оторвала взгляд от его лица и сосредоточила его на подоле платья.
Что ж, теперь самое трудное. На нижней ступени они остановились, оказавшись наравне с многоликим двором, на виду у сотен созерцателей.
— Её Величество и королевский защитник!
Под грохот аплодисментов Джессамина попыталась не думать о том, сколько едких шепотков таится за каждым рукоплесканием.
Она сдержанно улыбнулась залу.
И началось.
— Моё почтение, Ваше Величество! Разрешите поздравить вас, лорд-защитник.
Джессамина, не прекращая улыбаться, кивнула одному из судей, пока тот протягивал пухлую ладошку, чтобы обменяться с Корво рукопожатием.
— В последнее время двор только о вас и говорит, Корво. Очень приятно, наконец, узнать, кто скрывается за именем! – принуждённо засмеявшись, произнёс судья. Его заплывшие глазки-бусины оглядели серконца придирчиво. Попытавшись изобразить более искренний смех, судья обнаружил, что Корво не собирается разделять его натянутого веселья, и завершил попытку неопределённым хмыканьем.
— Я слышала, на следующей неделе вы читаете лекцию в Академии? – вмешалась Джессамина. – Говорят, это будет нечто выдающееся!
— Ах да, да, - подхватил он, немедленно повернувшись к ней. Джессамина отметила, что Корво дрогнул от облегчения. – Я думаю, вы нашли бы тему интересной. Моя лекция посвящена гристольскому судоустройству в контексте исторических процессов и связанных с ними изменений в моральных устоях общества.
— Звучит потрясающе! – одобрила Джессамина с любезным кивком. Судья вскоре, извинившись, ретировался.
Приблизительно так и проходил их вечер.
Вельможи, казалось, не могли до конца определиться, что думать о новом лорде-защитнике. Ушей Джессамины то и дело достигали обрывки фраз, произнесённых оглушительным возмущённым шёпотом. Немой. Чужак. Низкое происхождение. Крайне дурная репутация.
Уже завтра поползут тревожные слухи, что злобная самодурствующая императрица подрядила знакомого пиратского лорда вырезать всех неугодных ей дворян. Они вовсю распространяли флюиды оскорблённого достоинства; этого не могли замаскировать ни широкие улыбки, ни однообразные поздравления, подаваемые в комплекте с рукопожатиями и более чем отчётливым зубовным скрежетом.
Куда неприятнее и досаднее оказались беседы с военными. Обряженные в парадные мундиры сэры были скупы на улыбки и, приветствуя нового лорда, иногда и вовсе забывали поздравить его. Холодок с их стороны ей совершенно не понравился.
Да и сам Корво постепенно разнервничался. Его гордая осанка осталась непоколебимой, но от Джессамины не ускользнуло, как подрагивают, сгибаясь и разгибаясь, его пальцы, с какой хмурой озабоченностью он время от времени оглядывает зал. И она прекрасно понимала его чувства. Бедняжка, он явно мечтал оказаться как можно дальше от центра внимания чванливых недоброжелательных аристократов.
Признаться, она ощущала примерно то же самое и даже немного завидовала: ему-то не надо было поддерживать учтивые беседы. Ранее, чтобы избавить его от необходимости общаться с гостями, она отпустила его переводчика, Морриса.
Наконец, почувствовав, что её собственные силы на исходе, она сделала знак герольду объявить, что покидает приём.
Люди поаплодировали, после чего выстроившаяся к ней очередь быстро растеклась по мраморному залу.
Джессамина впервые за последний час поглядела Корво прямо в глаза.
Ей страстно хотелось поговорить с ним наедине. Заверить его – да и себя тоже – что не всё так плохо, что он обязательно освоится на новой должности. Подсказать, помочь, ответить на вопросы, на которые, быть может, не сумел ответить Кромвель. Но она подавила это желание. Дать бедняге столь необходимую ему передышку сейчас важнее, чем утолять собственные прихоти.
Так что, ему последнему она адресовала свою искреннюю прощальную улыбку и сделала изящный реверанс:
— Поздравляю вас, Корво. Надеюсь, вы найдёте остаток вечера приятным – ведь он в вашу честь.
Его густые брови изогнулись в смятении, но руки уже начертили быстрый ответ.
«Спасибо, Ваше Величество».
Она улыбнулась ещё шире и склонила голову:
— Я желала бы в ближайшее время поговорить с вами. До того, как новые обязанности начнут отнимать ваше время, и пройдёт ещё один безрадостный месяц, прежде чем нам удастся встретиться за беседой.
Корво, колеблясь, поднял руки, но тут же уронил их. Она заметила, как напряглась его челюсть – быть может, он хотел что-то возразить?
Он растеряно поглядел в сторону, скользнул взглядом по толпе, будто выискивая кого-то.
Джессамина воспользовалась его замешательством и стремительно удалилась, освободившись, таким образом, от искушения увлечь его за собой для частного разговора. Нет-нет, теперь он её лорд-защитник. Теперь у них будет время.
И она направилась вверх по лестнице.
Кромвель, увидев, что Корво пустился было следом за Её Величеством, молнией метнулся к нему и схватил за плечо.
— Нет-нет-нет, вас отпустили, вы свободны, - зашептал он и, не без усилий, поволок его обратно вниз. При этом он пытался нервно посмеиваться, потому что угроза, запылавшая вдруг в глазах Корво, выглядела поистине устрашающе. Тем не менее, он последовал за секретарём через толпу.
Кромвель заметил, что он изобразил несколько быстрых жестов, и тоскливо вздохнул. Ведь прекрасно знает же, что он его не понимает!
— Куда этот капитан запропастился, Иной его побери? – удивился он вслух. – И не надо на меня так смотреть. Кто забыл поклониться, а? – пожурил он и повторил. – В самом деле, куда вы дели Морриса? Нам ведь ещё столько всего предстоит...
Пока глава личной канцелярии метался по залу в лихорадочных поисках пропавшего капитана, Корво, в своей вечно безмолвной задумчивости потирал подушечки пальцев и смотрел, как императрица в сопровождении камеристки и дворцовой стражи удаляется в сторону личных апартаментов. Смотрел до тех пор, пока она не скрылась из виду.
Следующая глава
Предыдущая глава
Глава 13
Королевский защитник
Каблуки узких кожаных туфель выстукивали громкую дробь по белой брусчатке. Кромвель торопился к одному из внешних флигелей Башни.
Грядёт такое событие, а никто не готов!
Инаугурация нового лорда-защитника назначена на завтра. С того дня, как Корво принял веру Обывателей, троица во главе с Кромвелем безостановочно отрабатывала с ним необходимые протоколы. Неделя была сплошной чередой зубрёжки всего, что должен знать гристольский офицер: ожидаемая доля арестов, количество судейских подписей для получения ордера на опись имущества, ежемесячные изменения в расписании, и так далее, и тому подобное. И это не говоря о правилах, которые нужно соблюдать, чтобы не нанести оскорбления дворянам. Именно на них в основном напирал Кромвель – и перед ними пасовал Корво.
Хотя он старался изо всех сил – Кромвель не мог этого отрицать – он был неполноценен. Как в физическом, так и в социальном отношении. Ему были неведомы (или, что весьма вероятно, неинтересны) тонкости придворного поведения. Секретарь только и мог, что надеяться, что ему редко придётся контактировать с аристократией.
Теоретически, единственный человек, с которым Корво действительно необходимо общаться – сама императрица, разве что при дворе состоится какое-нибудь совсем из ряда вон выходящее событие. Но душу Кромвеля бередили все эти «если» и «когда». Рано или поздно что-нибудь да произойдёт, и секретарю чрезвычайно не хотелось утрясать возможные неприятности.
Особенно если учесть, что члены Тайного Совета до сих пор норовили отловить его и допросить с пристрастием о странном и возмутительном выборе Её Величества.
В довершение всего, куда-то пропал Корво.
Что случалось, кстати, далеко не впервые. Иногда его просто не находили в его комнате, и тогда приходилось пускаться на долгие и безрезультатные поиски. Возвращался он, когда сам считал нужным и на вопросы отвечал какую-нибудь ерунду про дозор. Во всяком случае, поначалу Кромвель ему не верил и подозревал, что тот просто сбегает поразвлечься, выпить или перекурить. Но проведя с ним несколько недель и воочию наблюдая его серьёзный, вдумчивый подход к приказам, Кромвель вынужден был признать: их серконец и впрямь работает сверхурочно.
Что, разумеется, похвально. Вот только кто бы ему ещё объяснил, что лорду-защитнику не нужно лично этим заниматься.
К тому же его привычка внезапно исчезать действовала Кромвелю на нервы.
Он сунулся в корпус, где солдаты собирались потренироваться, и в раздражении оглядел помещение. Несколько заметивших его человек уставились на него в крайнем удивлении, но он, гордо задрав нос, прошествовал мимо на наружную тренировочную площадку.
— О, господин секретарь! – окликнул знакомый голос. – Вы чего такой дёрганый?
Кромвель с суровым видом обернулся и обнаружил капитана Морриса, который прохлаждался у стены, сжав в зубах толстую сигару.
— Дёрганый! Да я вас битый час разыскиваю! – сердито воскликнул он, направляясь к капитану. – Сами потолкайтесь среди этого сброда, посмотрю я на вас.
— А чего это вы меня разыскивали?
— Я искал Корво! Вы с утра должны были подняться в библиотеку! – напомнил Кромвель. К его возмущению, Моррис лишь пожал плечами. Чтобы побороть искушение придушить капитана на месте, Кромвелю пришлось вцепиться в лацканы пиджака.
— Командор его в доки повёл, внешний периметр показать, - охотно объяснил Моррис.
В доки он его повёл…
Если несколько недель назад Дален и Корво только начали находить общий язык, то теперь эта парочка сделалась неразлучной. У них обнаружились весьма схожие взгляды на служебные и светские обязанности. Командору Далену нечасто случалось вращаться в высших сферах: он предпочитал держаться в стороне и надзирать за безопасностью торжеств и мероприятий, нежели непосредственно участвовать в них, как делал покойный Эссен. Надо ли говорить, как подобные идеи повлияли на Корво. Двор и Совет вот-вот получат ещё более замкнутого и недружелюбного лорда-защитника.
— Они и сейчас там? – мрачно осведомился Кромвель.
— Да не, - пустился в объяснения Моррис, вынимая сигару изо рта и выдыхая облако табачного дыма, от которого секретарь весь скривился. – Мы заговорили о пистолетах...
— Какая мне разница?! Где они? Завтра цере...
— Погодите вы, я как раз пытаюсь рассказать! – обиделся капитан, выпустил ещё одно табачное облачко и предвкушающее ухмыльнулся. – Заговорили мы про пистолеты. Корво сказал, что ничто не заменит быстрый клинок и хорошие рефлексы.
Секретарь молча вперил в Морриса свирепый взгляд. Тот беззаботно продолжал:
— И я, кстати, с ним согласен. Но командор взялся доказывать, что умелая стрельба остановит кого угодно, особенно с расстояния. Что, в принципе, тоже верно.
Сказав это, капитан поёрзал, поудобнее пристраивая плечо к стене. Увидев, что Кромвель ждёт продолжения, Моррис, словно бы удивившись, поднял брови:
— Естественно, они заключили пари!
— Что вы подразумеваете под пари?
— То и подразумеваю, что Дален заявил, будто Корво не сможет под обстрелом нейтрализовать вооружённого пистолетом человека.
— Под каким ещё обстрелом?! Он что, прикажет своим людям стрелять по лорду-защитнику?!
Моррис недоумённо нахмурился.
— А что не так-то? Нормальное пари, - сказал он, словно это было нечто само собой разумеющееся.
Кромвель пришёл в бешенство. Его длинное тощее тело даже затряслось от гневного презрения.
— А вам, громилам, что не мордобитие – то праздник! Как животные!
— Да чего вы кипятитесь? – удивился Моррис, посмеиваясь над отчаянием секретаря. – Сейчас они придут. Они за учебками пошли.
— За чем?
— За учебными пистолетами. С восковыми пулями, - несколько невнятно из-за прыгающей в зубах сигары растолковал Моррис.
Кромвель напустил на себя высокомерно-неприступный вид и демонстративно игнорировал курящего капитана, пока, довольно скоро, из-за флигеля не вывернули Дален в компании с Корво. За ними тянулись ещё несколько солдат, троих из которых командор отослал на площадку.
Секретарь с нарастающим ужасом следил, как Дален раздаёт им пистолеты и приказывает занять позиции неподалёку от стены. При этом ему страшно не понравилось, что командор обошёлся лишь очень общими предостережениями.
Сквозь привычную уравновешенность Далена просвечивало радостное, с трудом сдерживаемое возбуждение. Корво, напротив, был само спокойствие и сосредоточенность.
— Ну, как договаривались. Сумеешь разоружить наших славных бойцов – ты выиграл, - объявил Дален на весь корпус. Из-за деревянных столов начали подниматься и подходить ближе привлечённые его голосом солдаты. – А вы докажите, что не зря носите гвардейские мундиры! Не дайте Корво разоружить вас!
— Командор, право слово, это не повод для драки! – закричал, выступая вперёд, Кромвель.
— Мы не собираемся драться, господин секретарь! – с покровительственной улыбкой поправил Дален. – Мы решаем наш спор в честном пистолетном бою, как должно джентльменам!
— Для разрешения споров джентльмены используют не пистолеты, а деньги и политику! – парировал Кромвель, скрестив руки на груди и гордо задрав подбородок.
— Корво спрашивает, на что спорим? – громко вмешался Моррис. И действительно, Корво с вопрошающим лицом шевелил пальцами в воздухе. Кромвель издал громкий стон.
— Если выиграешь, куплю тебе выпить. Проиграешь – тебя подстрелят воском! – предложил Дален и, довольный шуткой, изогнул тонкие губы в улыбке.
Корво что-то прожестикулировал в ответ.
— Говорит, если он выиграет, то вы выделите больше людей на охрану южного периметра, - со смехом перевёл Моррис. Южный периметр уже давно был предметом разногласий.
Дален нахмурился, но больше ничем не выдал своё неудовольствие.
— Договорились, - сказал он и зашагал в сторону от стены и серконца, чтобы обеспечить тому достаточно открытого пространства. Толпа любопытствующих уже вовсю гудела, обсуждая грядущее представление. – Что ж, если ты вдруг передумаешь – ничего страшного. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать: в данных обстоятельствах огнестрел эффективнее клинка и боевой подготовки.
Корво не шевельнулся. Дален слегка пожал плечами:
— Ну, моё дело предложить.
— Командор Дален, всё это абсолютно неуместно! – рассерженный Кромвель предпринял последнюю попытку образумить командора, выскочив перед ним из толпы. – Прекратите это безобразие!
— Начинай, как будешь готов, Корво.
Неожиданно громкий шорох гравия заставил Кромвеля обернуться – и вовремя. Серконец как раз рванулся вперёд, с места взяв спринтерскую скорость. Все немедленно загалдели: кто-то болел за солдат, кто-то шумно подбадривал Корво. Глаза Кромвеля округлились от ужаса: тот, не обращая внимания на гвалт, пулей нёсся к вооружённым гвардейцам.
Когда раздался хлопок первого выстрела, Корво успел проделать половину пути. Но если в него и попали, то он никак этого не выдал и скорости не сбавил. Трое солдат, построенных в ряд у стены, прицелились и начали стрелять одновременно, даже когда Корво прыгнул к центральному из них. Тело стремительно нырнуло вперёд, ноги поджались, левая рука взметнулась над землёй – на коленях скользнув к солдату, он перехватил его запястья. Рывок – и страж упал вперёд, в то время как Корво взвился вверх, вскакивая на ноги и не выпуская противника. Бесцеремонно выкрутив тому руки, он прикрылся им, как щитом.
Оставшиеся и крайне удивлённые солдаты попятились, поднимая пистолеты.
Ситуация сложилась патовая: стражи опасливо переглянулись, после чего перевели взгляды на страдающее лицо захваченного товарища и спокойные глаза Корво.
Эхом отозвался ещё один выстрел, и восковая пуля ударила в плечо заложника. Бедняга вскрикнул от боли – и от неожиданности, когда земля вдруг ушла из-под ног, и мир кувыркнулся. Корво скрутил и отбросил заложника на землю. Отвлёкшиеся на этот молниеносный манёвр стрелки внезапно обнаружили, что их схватили за мундиры и резким рывком развернули очень сильные руки. Под беспорядочную стрельбу Корво покружил с ними по площадке, после чего выпустил. Дезориентированные и сражённые инерцией гвардейцы потеряли равновесие и бесполезными тюками рухнули на землю.
Но не раньше, чем лишились оружия.
И на этом поединок завершился: один выведенный из строя солдат лежал в отдалении, двух других серконец держал в прицеле отобранных пистолетов.
Гам и выкрики улеглись, и все повернулись к командору Далену, окаменевшему рядом с потрясённым секретарём. Капитан Моррис, казалось, вообще не заметил, что выронил сигару.
Дален шевельнулся.
— Н-ну...
Кромвель невольно задумался, что означало едва уловимое движение на лице серконца: прятал ли он триумфальную усмешку или ожидал команды убить проигравших неудачников?
— Сам выступал против пистолетов, и сам же их используешь! Мы так не договаривались!
Тот бросил оружие на землю и принялся жестикулировать. Но Моррис так бурно хохотал, что ему было не до перевода, и высказывание Корво пропало втуне. Побеждённые стражники поднялись, отряхивая от пыли униформу и обиженно ворча. Несколько человек поспешили к ним – помочь и вполголоса выразить своё изумление.
— Придётся вам разместить этих стражей, командор! – весело ткнув Далена в плечо, рассмеялся Моррис.
— Возвращаемся к работе, - старательно избегая щекотливой темы, предложил командор и обернулся к Кромвелю. – Уверен, господин секретарь пришёл к Корво по делу.
К облегчению секретаря, порождённое демонстрацией Корво напряжение спало. Кромвель возмущённо фыркнул:
— Да, если вы все, наконец, закончили, позвольте напомнить: завтра церемония! Правда, никого из вас, я смотрю, это не волнует.
— Да ладно вам! Корво готов. Всё схвачено и по сто раз репетировано, - отмахнулся Моррис и успокаивающе похлопал секретаря по спине. Кромвель надменно стряхнул его руку. – Сперва говорит герольд, потом Корво становится на колени, приходит Её Величество, жалует ему дворянство, потом они вместе идут здороваться с богатыми и знаменитыми, после чего всем, наконец, можно выпить. Всё, что можно, мы сделали!
— Да что вы говорите! То есть, вы предлагаете, чтобы Корво предстал перед Её Величеством в таком виде? – возмутился Кромвель, простирая руки в сторону подошедшего серконца. Обращенные на него оценивающие взгляды изрядно озадачили Корво. Его брови вопросительно поднялись, пальцы непроизвольно сжались на порванной грязной униформе, длинные тёмные пряди свесились на лицо, выпачканное в поднятой в пылу драки пыли.
— Полное впечатление, что мы выловили его из сточной канавы! – негодующе подытожил Кромвель.
Корво неодобрительно сдвинул брови.
— Ваша правда, господин секретарь, - согласился Дален под хихиканье Морриса.
Разговоры велись шёпотом, но их было столько, что гудел воздух.
Командор Дален прочистил горло, пытаясь хоть так отвлечь себя от суетящейся и шушукающейся толпы внизу.
Величественное фойе Дануольской Башни ныне исполняло роль зала для высокородных гостей. Здесь же установили трон Её Величества: он стоял на средней площадке грандиозной парадной лестницы, сияя позолотой на фоне падающей пышными складками драпировки, сине-бирюзовой, как знамя Колдуинов.
Повсюду роилась знать: все собрались посмотреть на скандального нового лорда-защитника. Дален вспомнил посвящение Николая Эссена. Тогда он был помоложе, но не забыл, что людей пришло намного меньше. Советники и императрица – совсем юная девочка – быстро провели короткую церемонию. Атмосфера была беззаботной, оптимистичной, домашней, без малейшего намёка на теперешнюю напряжённость. Никто не возмущался, не обижался, и можно было по пальцам сосчитать присутствовавших аристократов и членов Тайного Совета.
Но толпу неудержимо манит к интригам и сплетням. Дален вздохнул.
Стоящий рядом Кромвель шикнул. Дален поглядел на снедаемого бесконечными тревогами секретаря и вздохнул ещё раз.
Они стояли по обе стороны от пустого трона. Чуть в стороне навытяжку застыл герольд, а на ступеньку ниже – капитан Моррис, который умудрялся казаться скучающим и взбудораженным одновременно.
Дален вдруг понял, что из всего моря людей, собравшихся в зале, Корво выглядит самым хладнокровным.
Он расположился именно там, где ему указали: стоя коленом на бархатной подушке перед пустым троном, ожидая появления Её Величества.
Он излучал ауру сосредоточенного спокойствия: за прошедшие недели тренировки Дален очень проникся этой его особенностью.
Он приступил к обучению серконца не без тайной надежды, что в итоге тот облажается. Дален, хоть и не прочь был получить титул королевского защитника, никогда на свой счёт не обольщался. В том же Флоте служили достойнейшие люди с куда более блистательными послужными списками. Или люди, чьи родители не являлись недоброжелателями Империи.
Однако он не ожидал, что выбор падёт на Корво. Никто не ожидал. И мысль, что его променяли на какого-то увечного серка, душу отнюдь не грела. Но...
Как странно всё обернулось: теперь командор, глядя на него, видел не чужеземца, а брата, товарища. Корво оказался отличным парнем. Может, и не в общепринятом смысле, и даже не в том, что составляет сильные стороны солдата. В конце концов, он слышал о его прошлом и знал, что Корво точно не образец добродетели и беспорочности. Но он самоотвержен. Трудолюбив. И, покуда ему не мешают выполнять свой долг, странности Гристоля его не беспокоят.
У него благородная душа.
А этой доблести не научишь. Честь либо есть, либо её нет.
Что ж… пожалуй, он не против выполнять приказы этого человека.
– Её Величество императрица Островов, Джессамина Колдуин Первая! – как из пушки грянул голос герольда. Застигнутый врасплох Моррис содрогнулся.
Звуки стихли, и зал на миг наполнился движением, когда все, включая командора, повернулись посмотреть, как Её Величество во всей своей славе шествует по лестнице.
На ней были цвета её дома: длинное платье с сине-бирюзовым корсажем с золотыми пряжками и ниспадающим до пола светло-голубым подолом. Императрица нечасто облачалась в столь роскошные и женственные наряды, предпочитая демонстрировать силу Гристоля, нежели красоту. С другой стороны, она была красива сама по себе. Но видя её в национальном одеянии, Дален ощутил, как в его душе расцветает чувство гордости и сопричастности: ведь всё, что они делали, совершалось во имя того, чтобы их королева царствовала и могла выражать глас своего народа.
Торжественно подняв голову, она спускалась по ступеням: её волосы, как всегда, были убраны в высокую причёску, и она окидывала толпу смелым решительным взглядом. В её глазах горела властность прирождённого монарха, а шаг был плавен и грациозен.
Красавица.
Дален низко и почтительно склонил голову при её приближении, слушая, как прошуршали мимо юбки. Следом прошли несколько дворцовых стражей, марширующих по обе стороны от неё. Он лично раздавал им инструкции несколько часов тому назад.
Дален видел, что она, полностью проигнорировав Корво, заняла своё законное место на троне.
Кивнула герольду.
И лишь после этого устремила светлые глаза на склонившегося у её ног немого серконца.
Она едва узнала его.
Герольд щёлкнул каблуками, развернувшись к публике, и открыл церемонию извещением о сути имеющего место события.
Её пальцы почувствовали привычные очертания тронных подлокотников, и она велела себе сосредоточиться на знакомых ощущениях, чтобы отрешиться от выкриков герольда и зрелища разлившейся по залу жадно взирающей толпы.
С этого ракурса она не могла полностью рассмотреть Корво: его голова была низко опущена, глаза устремлены на краешек её длинного подола.
Они одели его в униформу.
Униформу она тоже не узнала. Эссен носил другой мундир: синий с алыми вставками, яркий и по-королевски нарядный.
Эта же тёмно-синяя, отделанная золотым галуном и сверкающая двойным рядом пуговиц шинель выглядела как с иголочки. Она прекрасно контрастировала с белым мрамором и голубыми коврами, и его резко очерченный силуэт цеплял взгляд. Ему очень шло. Кроме того, Корво, наконец, причесали и туго стянули волосы в хвост, полностью открыв гладкий лоб и обветренные щёки.
Джессамина не виделась с ним почти месяц. Дольше, чем впервые представила его на месте, которое он теперь занимал. В их последнюю встречу она тихо говорила в ответ на его безмолвие. Обменивалась с ним простыми жестами в вестибюле дворца. Вспоминала его цепкую, чуткую бдительность, знакомую ещё по серконскому инциденту.
И она уже в сотый раз задавалась вопросом – а что он думает по поводу всего этого?
О чём он думает вообще?
Но, насколько Джессамина могла судить, склонившийся перед нею серконец выглядел более-менее безмятежно: плечи расслаблены, рука непринуждённо покоится на колене. Тут она уловила наступившую тишину и успела сконцентрироваться прежде, чем герольд громыхнул:
– Её императорское величество представляет двору Корво Аттано!
Сотни голов поднялись в её направлении, сотни сверлящих взглядов устремились на сидящую на троне фигурку.
Но их лица заслонил собой Корво. Его широкие плечи тёмно-синей стеной встали между ними и Джессаминой. Это помогло обуздать нервное волнение, которое, как знать, могло бы разыграться куда сильнее.
Она поднялась, и к ней шагнул командор Дален, с поклоном протягивая церемониальную рапиру. Джессамина крепко взялась за прохладный металл эфеса, и лезвие, сверкнув, легко выскользнуло из богато украшенных ножен.
Ей показалось, что рапира стала гораздо легче, нежели в предыдущие проведённые ею акколады.
Толпа словно кипела оглушительной тишиной, и Джессамина, вместо того, чтобы вслушиваться, сосредоточила взгляд на Корво и вытянула напряжённую руку с рапирой. Лезвие зависло над левым плечом, затем, описав стремительную дугу над головой, опустилось к правому.
Отец однажды объяснил ей значение этого ритуала. «Это акт агрессии, обуздываемой глубочайшим уважением. Он означает, что ты имеешь полную власть над вверенной тебе жизнью». Суть в доверии. По замыслу серконского правительства когда-то Корво был не более чем отданной в дар вещью. Теперь он её собственность, клятвой верности связанная с нею до конца её дней.
Рапира вернулась к Далену, тот отступил, и тогда вперёд вышел Кромвель.
— Встаньте, лорд Аттано, королевский защитник, - громко, чтобы расслышал каждый, велела она.
И замерла, как всегда замирала, когда он, высокий и грозный, нависал над нею.
Но теперь он был гладко выбрит. Волосы, приглаженные и зачёсанные назад, больше не скрывали лица. Его взгляд первым делом нашёл и сцепился с её взглядом, и Джессамину при этом, как обычно, охватила лёгкая оторопь. Она помешкала, чтобы внимательнее рассмотреть его. Зрелище вышло до странности обнадёживающим.
С плотно сжатыми в ровную линию губами и сосредоточенными тёмными глазами, он выглядел очень решительным. Он как будто услышал из её уст давно ожидаемую команду, которую твёрдо намеревался выполнить. Нечто похожее она видела на его лице на Серконосе, в день, когда за ней охотились висельники, а его руки обагрились кровью.
В день, когда он успокаивал её, рисуя буквы на её ладони.
Кромвель церемонно протянул ей брошь в виде герба Колдуинов.
Она взяла украшение и шагнула к Корво, оборвав зрительный контакт и сосредоточив взор на лацкане. Он весь напрягся, когда она приблизилась вплотную и взялась за отворот новенькой шинели. Брошь оттягивала пальцы, и Джессамина, возясь с тугой застёжкой, попыталась сконцентрироваться только на знакомом символе – паре лебедей под короной.
Она чувствовала устремлённый поверх её головы неподвижный взгляд Корво, нетерпение чиновников и ожидание вельмож. Момент затянулся: её пальцы упорно соскальзывали с булавки. Джессамина стиснула зубы, а Корво склонил над нею голову, встревоженный её затруднениями.
Палец снова сорвался, и Джессамина дёрнулась, когда острие проткнуло нежную кожу. Корво неуверенно приподнял руку, словно собираясь помочь, но тут игла скользнула в желобок, и она отстранилась. Чтобы как-то смягчить разбуженную их близостью нервозность, Джессамина прибегла к красноречию:
— Для меня большая честь ввести вас в должность, лорд Аттано. Я буду счастлива работать с вами, - она сложила руки замочком, незаметно ухватившись за саднящий палец, и попыталась изобразить для Корво непринуждённую ободряющую улыбку.
Тот ответил очень внимательным взглядом. Возникла и затянулась пауза, которой она не ожидала.
Он должен был поклониться.
Громко кашлянул Кромвель. Тревожно шевельнулся Дален.
Он не поклонился.
Джессамина прикинула, не шепнуть ли ему подсказку, и покосилась в сторону растерянного герольда.
Когда стало ясно, что поклона не последует, она протянула Корво руку, решив полностью проигнорировать накладку. Герольд, к счастью, быстро нашёлся и во всеуслышание объявил о заключительном этапе церемонии. Толпа, дрогнув, зашевелилась.
Корво тотчас пришёл в себя при виде протянутой руки. Надо будет обязательно поблагодарить главу личной канцелярии за труды – его наставничество явно не прошло даром.
Он осторожно подставил ладонь под её полусогнутые пальцы и медленно повёл вниз по лестнице, навстречу гостям. Джессамина оторвала взгляд от его лица и сосредоточила его на подоле платья.
Что ж, теперь самое трудное. На нижней ступени они остановились, оказавшись наравне с многоликим двором, на виду у сотен созерцателей.
— Её Величество и королевский защитник!
Под грохот аплодисментов Джессамина попыталась не думать о том, сколько едких шепотков таится за каждым рукоплесканием.
Она сдержанно улыбнулась залу.
И началось.
— Моё почтение, Ваше Величество! Разрешите поздравить вас, лорд-защитник.
Джессамина, не прекращая улыбаться, кивнула одному из судей, пока тот протягивал пухлую ладошку, чтобы обменяться с Корво рукопожатием.
— В последнее время двор только о вас и говорит, Корво. Очень приятно, наконец, узнать, кто скрывается за именем! – принуждённо засмеявшись, произнёс судья. Его заплывшие глазки-бусины оглядели серконца придирчиво. Попытавшись изобразить более искренний смех, судья обнаружил, что Корво не собирается разделять его натянутого веселья, и завершил попытку неопределённым хмыканьем.
— Я слышала, на следующей неделе вы читаете лекцию в Академии? – вмешалась Джессамина. – Говорят, это будет нечто выдающееся!
— Ах да, да, - подхватил он, немедленно повернувшись к ней. Джессамина отметила, что Корво дрогнул от облегчения. – Я думаю, вы нашли бы тему интересной. Моя лекция посвящена гристольскому судоустройству в контексте исторических процессов и связанных с ними изменений в моральных устоях общества.
— Звучит потрясающе! – одобрила Джессамина с любезным кивком. Судья вскоре, извинившись, ретировался.
Приблизительно так и проходил их вечер.
Вельможи, казалось, не могли до конца определиться, что думать о новом лорде-защитнике. Ушей Джессамины то и дело достигали обрывки фраз, произнесённых оглушительным возмущённым шёпотом. Немой. Чужак. Низкое происхождение. Крайне дурная репутация.
Уже завтра поползут тревожные слухи, что злобная самодурствующая императрица подрядила знакомого пиратского лорда вырезать всех неугодных ей дворян. Они вовсю распространяли флюиды оскорблённого достоинства; этого не могли замаскировать ни широкие улыбки, ни однообразные поздравления, подаваемые в комплекте с рукопожатиями и более чем отчётливым зубовным скрежетом.
Куда неприятнее и досаднее оказались беседы с военными. Обряженные в парадные мундиры сэры были скупы на улыбки и, приветствуя нового лорда, иногда и вовсе забывали поздравить его. Холодок с их стороны ей совершенно не понравился.
Да и сам Корво постепенно разнервничался. Его гордая осанка осталась непоколебимой, но от Джессамины не ускользнуло, как подрагивают, сгибаясь и разгибаясь, его пальцы, с какой хмурой озабоченностью он время от времени оглядывает зал. И она прекрасно понимала его чувства. Бедняжка, он явно мечтал оказаться как можно дальше от центра внимания чванливых недоброжелательных аристократов.
Признаться, она ощущала примерно то же самое и даже немного завидовала: ему-то не надо было поддерживать учтивые беседы. Ранее, чтобы избавить его от необходимости общаться с гостями, она отпустила его переводчика, Морриса.
Наконец, почувствовав, что её собственные силы на исходе, она сделала знак герольду объявить, что покидает приём.
Люди поаплодировали, после чего выстроившаяся к ней очередь быстро растеклась по мраморному залу.
Джессамина впервые за последний час поглядела Корво прямо в глаза.
Ей страстно хотелось поговорить с ним наедине. Заверить его – да и себя тоже – что не всё так плохо, что он обязательно освоится на новой должности. Подсказать, помочь, ответить на вопросы, на которые, быть может, не сумел ответить Кромвель. Но она подавила это желание. Дать бедняге столь необходимую ему передышку сейчас важнее, чем утолять собственные прихоти.
Так что, ему последнему она адресовала свою искреннюю прощальную улыбку и сделала изящный реверанс:
— Поздравляю вас, Корво. Надеюсь, вы найдёте остаток вечера приятным – ведь он в вашу честь.
Его густые брови изогнулись в смятении, но руки уже начертили быстрый ответ.
«Спасибо, Ваше Величество».
Она улыбнулась ещё шире и склонила голову:
— Я желала бы в ближайшее время поговорить с вами. До того, как новые обязанности начнут отнимать ваше время, и пройдёт ещё один безрадостный месяц, прежде чем нам удастся встретиться за беседой.
Корво, колеблясь, поднял руки, но тут же уронил их. Она заметила, как напряглась его челюсть – быть может, он хотел что-то возразить?
Он растеряно поглядел в сторону, скользнул взглядом по толпе, будто выискивая кого-то.
Джессамина воспользовалась его замешательством и стремительно удалилась, освободившись, таким образом, от искушения увлечь его за собой для частного разговора. Нет-нет, теперь он её лорд-защитник. Теперь у них будет время.
И она направилась вверх по лестнице.
Кромвель, увидев, что Корво пустился было следом за Её Величеством, молнией метнулся к нему и схватил за плечо.
— Нет-нет-нет, вас отпустили, вы свободны, - зашептал он и, не без усилий, поволок его обратно вниз. При этом он пытался нервно посмеиваться, потому что угроза, запылавшая вдруг в глазах Корво, выглядела поистине устрашающе. Тем не менее, он последовал за секретарём через толпу.
Кромвель заметил, что он изобразил несколько быстрых жестов, и тоскливо вздохнул. Ведь прекрасно знает же, что он его не понимает!
— Куда этот капитан запропастился, Иной его побери? – удивился он вслух. – И не надо на меня так смотреть. Кто забыл поклониться, а? – пожурил он и повторил. – В самом деле, куда вы дели Морриса? Нам ведь ещё столько всего предстоит...
Пока глава личной канцелярии метался по залу в лихорадочных поисках пропавшего капитана, Корво, в своей вечно безмолвной задумчивости потирал подушечки пальцев и смотрел, как императрица в сопровождении камеристки и дворцовой стражи удаляется в сторону личных апартаментов. Смотрел до тех пор, пока она не скрылась из виду.
Следующая глава
Предыдущая глава
@темы: Dishonored, Diplomatic Gestures