Леди замка Джен
(в которой Джессамина краснеет, а Корво не дают пообедать)
Глава 7
Обмен любезностями
— В казармы, госпожа? Зачем вам в казармы?!
Джессамина, старательно не обращая внимания на долговязую фигуру Кромвеля, застёгивала перед зеркалом отделанный кружевом плащ. Длинные фалды стлались над полом, когда она пересекла кабинет и приняла из рук Клары несколько запечатанных пергаментных свитков. Наблюдая, как она аккуратно складывает их во внутренний карман, Кромвель сделал ещё попытку:
— Ваше Величество?
— Я желаю переговорить кое с кем из капитанов, - пояснила она и поманила его за собой, покидая кабинет в сопровождении камеристки. Стражники спешно распахнули перед нею дверь. – Вы можете высказаться по пути к моей лошади.
— Вы поедете в казармы на лошади?! – поражённый ужасом Кромвель даже подпрыгнул и устремился следом, пытаясь как-то урезонить её. Он лихорадочно жестикулировал и в отчаянии пытался поймать взгляд императрицы, который она упрямо устремила прямо перед собой. – Ваше Величество! Замечательно, что вы с такой похвальной энергией взялись за поиски нового лорда-защитника, но я уверяю вас, госпожа, я могу вызвать любого кандидата сюда, в Башню...
— Это не имеет ничего общего с поисками лорда-защитника, - возразила Джессамина. Они уже вышли в холл, и её тонкая фигурка в тёмно-синем плаще для верховой езды красиво выделялась на фоне алых ковров на ступенях. – Я отправляюсь туда по личному вопросу, который я намерена разрешить в частном порядке.
Кромвель одарил потолок мрачным взглядом. Джессамине даже не надо было смотреть в его сторону, чтобы знать, какую неодобрительную и осуждающую мину состроил начальник личной канцелярии.
— Со всем уважением, Ваше Величество... Казармы неуместны для... столь высоких гостей.
— Это ведь мои казармы?
— Да, но...
— В этом случае не вижу, чем это они неуместны, - отрезала она и наградила секретаря пристальным взглядом. – Со всем уважением, Кромвель.
Резкие нотки в голосе императрицы означали конец дискуссии. Приунывший Кромвель понурил костлявые плечи.
Привратник и несколько знакомых стражников, вызванных сопровождать её в поездке, уже ожидали у ворот. Кромвель задержался на последней ступеньке, понимая, что проиграл. Глядя, как она надевает кожаные перчатки и шляпку, он размышлял об иногда некстати проявляющемся упрямстве Колдуинов. Оставалось надеяться, что к государыне скоро вернётся благоразумие.
— Как пожелаете, Ваше Величество, - поклонился он. – Стоит ли мне послать гонца с вестью о вашем визите?
Джессамина окинула взглядом лошадей и сопровождение. Погода стояла тёплая и солнечная, прогулка верхом обещала быть приятной и умиротворяющей.
— Я уже оповестила одного из капитанов, - отмахнулась она. Кромвель снова ужаснулся. Уж он бы наверняка предпочёл оцепить улицы и устроить парад погромче и попышнее, желательно с участием всей Стражи.
Однако дело требовало чрезвычайной деликатности, и Джессамине не хотелось привлекать к своей поездке лишнее внимание. Ей и без того было не по себе – редкость для человека её власти и положения.
Она попрощалась с камеристкой, сообщив, что вернётся вечером.
Впрочем, в душе у неё были сомнения, что разговор займёт много времени.
Капитан Моррис одёрнул мундир – насколько это возможно с рукой на перевязи и повреждённой ключицей. В сотый раз за день он обогнул стол и уставился на себя в зеркало. С утра он нарезал столько кругов по кабинету, что сам удивлялся, как это ещё паркет под ногами не загорелся. У отражения был совершенно ошалелый вид; Моррис осторожно повёл плечом и поморщился. Бинты под одеждой опять присползли, и он попытался поправить их свободной рукой через плотную материю.
В итоге он выглядел, как идиот, когда в кабинет ворвался взбудораженный лейтенант:
— Капитан, сэр! Её Величество!
— Да, да, открой скорее дверь! – поторопил он, в очередной раз одёргивая униформу. По коридору уже разносился звук быстро приближающихся шагов.
Моррис не имел ни малейшего понятия, зачем императрице понадобилось беседовать с ним. Скорей всего, речь пойдёт о серконском инциденте. Он только молился, чтоб его не уволили, как ответственного за внешнюю безопасность. Или как ответственного за Корво: что умудрилась натворить эта скотина после исчезновения из дворца – одному Иному известно. Капитан читал и даже правил его рапорт. Это был какой-то кошмар; циничное надругательство над репутацией Гристоля. Неуполномоченный серконский ассасин затаскивает императрицу сперва на рынок, потом в публичный дом, а потом вообще в канализацию. Да одного этого достаточно, чтобы гнать его из Стражи поганой метлой. И если бы не то, что произошло с Николаем Эссеном...
Моррис сглотнул, когда в кабинет промаршировали двое солдат дворцовой стражи в нарядных, расшитых золотом мундирах. Следом вошла молодая миниатюрная женщина; её стремительное появление застало капитана врасплох, и он судорожно вытянулся по стойке «смирно». Её блестящие гладкие волосы были убраны в высокую безукоризненную причёску под шляпку, а строгого покроя синий костюм на фоне скучных серовато-коричневых тонов кабинета был как всплеск живого цвета.
Её Величество поглядела на капитана, и тот вдруг оцепенел от осознания, что впервые находится так близко к ней. Да, он расчищал дорогу для её кареты на Серконосе. Да, ему и раньше случалось мельком видеть её во время парадов и поездок. Но вот она, прямо здесь, в его кабинете... Он знал её в лицо по тысячу раз виденным портретам на монетах и страницах газет – но все они оказались не в силах правдиво передать её истинные черты, эти острые скулы, изящный подбородок, плавный изгиб бровей. Он всегда знал, что их императрица прекрасна. Все это знали. Но знать и убедиться воочию – разные вещи.
С её появлением респектабельный кабинет вдруг показался Моррису бедной лачугой, и факт, что на столе осталась бутылка дорогущего тивианского виски, лишь усугубил смущение. Капитан прижал к груди кулак и низко поклонился.
— Ваше Величество.
— Капитан Моррис, - предположила императрица, ступая вперёд и прожигая его взглядом.
— Так точно, госпожа.
— Это вы были прикомандированы к полку моего... королевского защитника на Серконосе?
Итак, началось. Моррис встал прямо, но глаз от пола так и не оторвал.
— Да, Ваше Величество. Мои соболезнования.
— Благодарю, - быстро отозвалась она. Машинально. После недолгой паузы вновь раздался её голос. – Если я правильно понимаю, серконский солдат по фамилии Аттано служит под вашим началом.
Ох, проклятье.
— Да, госпожа. Я его командир, - он подумал и осмелился напомнить. – Он был назначен в мою часть по договору с...
— Я помню, - она оборвала его кивком, нетерпеливым, но не раздражённым, и даже слегка улыбнулась. Моррис немного расслабился и, как выяснилось, слишком рано. – Я желаю поговорить с ним.
— Госпожа?! – та с вежливым ожиданием поглядела на него, и Моррису пришлось пуститься в сбивчивые оправдания. – Я... он... Корво ни в коей мере нельзя считать полноценным стражником. Он не ведает, что творит. Как его капитан, я прошу прощения за его оскорбительные действия в адрес Вашего Величества. Я несу полную ответственность за его провинности...
— Провинности, капитан? – довольно резко оборвала императрица. – Он спас мне жизнь.
— Да, и я приношу изви... – смысл сказанного дошёл, и Моррис поспешно исправился. – То есть, да, конечно, разумеется, спас. Это его долг. Ваше Величество.
Опустилась неловкая тишина, и Моррис забеспокоился, не упустил ли он чего. Что-то в ситуации явно от него ускользнуло. Кажется, он неправильно понял цель её визита. Она что же, лично желает отчитать Корво?
Императрица поглядела на свои руки, потом вперила многозначительный взгляд в Морриса и тихонько кашлянула, напоминая о своём присутствии. Капитан подскочил и неуклюже махнул в сторону двери:
— Ох, прошу прощения... я... Он сейчас должен быть в восточном крыле. Я... приведу его.
— Не стоит. Я пойду с вами.
Тишина вернулась. Моррис изумился. Даже телохранители обменялись ошеломлёнными взглядами за спиной императрицы. Но она, не оборачиваясь к ним, распорядилась:
— Я желаю сопровождать капитана в одиночестве. Вы остаётесь здесь до моего возвращения.
Если и были возражения, озвучить их никто не решился, да и не успел бы, так стремительно она покинула кабинет.
Несмотря на волнение, шаг Морриса был ровен и размерен, когда он вёл государыню по вверенной ему территории. Она шествовала рядом – уверенная и властная, как лучшие из командиров, но при этом грациозная и женственная: шла, как по ниточке, сцепив ладони перед собою. Капитан украдкой поглядывал на неё, но она не замечала, с интересом оглядываясь по сторонам. Любопытство на холодном правильном лице казалось неподдельным и, как с надеждой решил Моррис, не критическим.
Ещё он надеялся, что Корво находится там, где ему положено, и никуда не улетучился по своему обыкновению.
— Ваша рука. Вас ранили на Серконосе? – вдруг спросила императрица.
— Ах, да. Один из ассасинов раздробил мне ключицу. На корабле по пути домой меня подлечили... Неприятная рана, заживать будет долго, но пусть лучше так, чем вовсе помереть...
— Вы мужественно выполняли свой долг, капитан Моррис, - любезно заметила она. – Позвольте поблагодарить вас.
Моррис промычал что-то невразумительно в ответ и погрузился в молчание, сокрушаясь о своей неспособности вести светские беседы.
Они приблизились к столовой, небольшому скучному зданию – бетонной коробке без баннеров, флагов и каких бы то ни было архитектурных изысков. До чего неподходящее место для высокой гостьи… но не препираться же с ней! Капитан открыл перед нею дверь, явив её взору ничего не подозревающих, занятых обедом солдат, в униформах и без оных. Помявшись, он всё-таки решился поднять руку и преградить ей путь.
— Ваше Величество, я понимаю, что вы не возражаете против неформальной обстановки. Позвольте же мне всё-таки распустить людей, чтоб можно было спокойно поговорить.
Та кивнула, и Моррису вдруг показалось, что по благородному лицу пробежала тень нерешительности. Императрица словно бы не до конца была убеждена, что правильно поступает... но она сложила перед собою руки и деликатно опустила глаза, как подобает истинной леди в ожидании официального представления.
Подойдя к одному из столов, за которым обедало человек шесть-семь, Моррис рявкнул:
— Очистить помещение! – чем сразу и эффективно привлёк всеобщее внимание. – Срочное дело. Можете вернуться к своим обязанностям или отдыху, - все дружно покосились на ожидающую в дверях императрицу. К счастью, поля шляпки скрывали её лицо, но Моррис всё равно взмолился, чтобы они не догадались кто она, и приняли её просто за какую-нибудь аристократку. – Выходить через чёрный ход!
Солдаты шумно поднялись и, негромко ворча (к счастью, им хватило ума не изливать недовольство вслух), направились к выходу. Моррис ни секунды не сомневался, что, оказавшись снаружи, они немедля начнут судачить о происшествии, точно придворные дамочки.
Он лихорадочно обшаривал взглядом удаляющиеся фигуры в поисках Корво. Вот будет штука, если его вообще тут не окажется и придётся искать эту серконскую чуму по всей части... Но тут он увидел знакомую встрёпанную голову и ринулся следом, расталкивая солдат.
— Корво, а ты останься!
Серконец остановился, обернулся под изумлённые перешёптывания и красноречивые переглядывания, и нехотя вернулся к капитану. В выражении его лица, как обычно непроницаемом, Моррис всё же уловил некий оттенок досады. Наверное, бедняга решил, что опять влип в неприятности. Кто знает, может так оно и есть.
Моррис, глядя в сторону, дождался, пока за последним солдатом захлопнется дверь, после чего резко обернулся и склонился к Корво.
— А ну встань прямо! – сердито зашипел он, быстро оглядываясь на тонкую женскую фигурку у входа. Императрица с вежливым интересом осматривалась, намеренно не глядя на них. – Тебя хочет видеть Её Величество!
Корво вскинул голову и, наморщив лоб, уставился на элегантную посетительницу. Моррис словно перестал для него существовать: он кинулся бы к Её Величеству напрямик через всю столовую, если б капитан не успел ухватить его за локоть.
— Приведи себя в порядок, идиот несчастный! Мундир застегни! – разъярённо зашептал он, страдальчески оглядывая своего подчинённого. На вид тот так и остался бродяга бродягой: такой же чумазый, как тогда, на Серконосе, тусклые спутанные волосы падают на лицо, рубаха не заправлена, манжеты расстёгнуты... – Святые ангелы, ты же в присутствии императрицы!
Корво кинул взгляд на гостью и один долгий миг выглядел так, словно намеревался проигнорировать приказ. Но в итоге, к колоссальному облегчению капитана, отвернулся и занялся своим внешним видом: поспешно застегнул все нужные пуговицы, быстро вытер обшлагом рот и даже предпринял похвальную, но бесплодную попытку пригладить волосы ладонью. Моррис только обессиленно вздохнул и шёпотом взмолился:
— Я тебя прошу, Корво, ну хоть её ты не доводи, как меня доводишь.
Они ступили навстречу Её Величеству; хотя она и смотрела только на Корво, капитан всё равно натянул на лицо услужливую улыбку. Внешне хрупкая и утончённая, императрица казалась Моррису самым грозным человеком на свете; он и раньше, до их личной встречи так считал, слушая её речи и выступления в Парламенте. Дело в чистом, звонком голосе – мелодичном, но холодном, точно пандиссийские льды. И в таких же ледяных глазах.
— Государыня, позвольте представить вам: Корво Аттано, рядовой Городской Стражи, - с отчаянно-фальшивой бодростью объявил Моррис и притворился, что не заметил, каким презрительным взглядом удостоил его Корво, услышав своё звание.
— Да, мы знакомы, - снисходительно ответила Моррису императрица и добавила, поворачиваясь к Корво. – Будьте добры, капитан, останьтесь и помогите нам с переводом.
Подавленный Моррис молча отдал честь, выражая готовность оказать любую посильную помощь.
...Корво почти не изменился. Джессамина и сама не знала, почему это её удивило. Он по-прежнему выглядел так, словно его омыли волны родного побережья, словно он обсох под лучами беспощадного солнца, а песок и соль навеки въелись в кожу и волосы. Несмотря на очевидную молодость, он выглядел очень взрослым, обветренным, усталым. Но изменилось выражение лица. С него ушли настороженность и бдительная властность телохранителя в действии. Он остался таким же высоким, внушительным и крепким, но что-то смягчилось в тёмных глазах. В них появилось выжидательное внимание.
Да и сама Джессамина чувствовала себя куда лучше и уверенней. Она была изыскано одета, ей ничто не угрожало. Впрочем, свербела назойливая мысль, что Корво видел её бессильной и уязвимой. Не королеву, уверенно раздающую приказы и олицетворяющую собой Империю, а до смерти напуганную женщину, за которой охотятся жаждущие крови убийцы.
А его взор, несмотря на некую тень смятения, по-прежнему словно пронзал её насквозь. Это не намеренная дерзость, напомнила себе Джессамина. Скорее наивность. Она уже поняла, что Корво просто не в курсе сложных неписаных правил дворянского этикета, возбраняющих, к примеру, глядеть прямо в глаза тем, чей статус выше. Было что-то невинное в его простодушии, в том, что он смотрел на неё, как на равную.
Но тягаться с таким пламенным взглядом всё-таки оказалось выше её сил, и Джессамина смущённо потупилась. Выпрямившись, изящно сложив руки и склонив голову набок, она заговорила:
— Прошу простить меня, господин Аттано, за столь неожиданный визит. Я прибыла, чтобы выразить благодарность за ваши действия на Серконосе. Не только от своего лица, но от всего Дануолла. От всего Гристоля.
Она рискнула поднять глаза. Корво остался невозмутим. Когда она двинулась ему навстречу, он не шелохнулся, но и взгляда не отвёл. В порядке эксперимента Джессамина шагнула в сторону, обходя его по дуге:
— Я могу с уверенностью заявить, что впервые оказалась в столь напряжённой ситуации, и мне страшно подумать, что стало бы со мной и всем королевством, не окажись вас в тот момент рядом.
Стоя по стойке "смирно", он по-прежнему отказывался упускать её из виду, искоса следя за её перемещениями. На сей раз, поворачиваясь к нему, она твёрдо решила не отводить глаз. Он оставался недвижим, сосредоточен, весь внимание – безупречный солдат. Если бы не этот взгляд...
Когда же она произнесла то, что намеревалась, Корво заполнил паузу движением – обернулся к ней, озадаченно нахмурил лоб, шевельнул губами, как бы удивляясь её странным выходкам. Его искреннее замешательство вдруг заставило её пожалеть, что они не одни, что она не может положить ему руку на плечо и сказать, что он спас не только императрицу. Он спас её, Джессамину.
Если на её лице и отразились эти раздумья, то Корво наверняка заметил. Его пристальный, уже откровенно изучающий взгляд скользнул по ней вверх-вниз, и Джессамина, зардевшись, уставилась в пол, пряча лицо и пытаясь взять себя в руки. Нет, этот человек совершенно чужд манерам!
Его обескураживающее, неприкрытое любопытство несколько выбивало из колеи. Их обмен мимикой и телодвижениями неким удивительным образом походил на беззвучную беседу. Это было так странно и непривычно, что Джессамина невольно издала нервный смешок (который, как она надеялась, капитан не расслышал).
— И вновь я прошу извинить меня. Видите ли, меня отчасти смущает наше неравное положение. Ведь я, к сожалению, не умею так свободно изъясняться жестами, как вы, - пояснила она, постаравшись изобразить чарующую улыбку, чтобы вернуть атмосферу дружелюбной официальности. Отвлечься.
Руки Корво внезапно взмыли в воздух, слегка ошарашив её. Невольно вздрогнув, Джессамина посмотрела, как он сплетает и расплетает пальцы, указывает на неё, на себя... Зная, что всё равно ничего не поймёт, она перевела взгляд на его лицо. Ей ничего не удалось прочесть в его чёрных глазах, так что она предпочла наблюдать за едва уловимой сменой выражений. Заметив это, он втянул щёки и с прежним простодушием уставился на неё в ответ, постепенно замедляя движение рук.
Несколько безмолвных секунд они продолжали глядеть друг другу в глаза, пока в наступившей тишине Джессамина не осознала, что по-прежнему понятия не имеет, что он сказал. Оба с готовностью обернулись к капитану, который всё это время будто загипнотизированный таращился на императрицу и неожиданно для себя обнаружил, что от него чего-то ждут.
— О... Прошу прощения... – опомнился Моррис. - Он сказал, что...
Обернувшись к Корво, капитан с лёгким ужасом понял, что тот давно высказался, а он ни слова не уловил. Прищурившись, Корво повторил «сказанное» (Джессамина отметила, что, обращённые к капитану, движения стали резче, лишившись прежней мягкой элегантности).
— А... Он сказал, что сожалеть должен он, ведь он не может поблагодарить вас вслух.
Джессамина не удержалась от широкой ухмылки и, словно стирая её с губ, поспешила поднять руку к лицу. Корво с живым интересом проследил за жестом.
— Быть может, тогда вы покажете мне, как сказать «спасибо»? – вдруг предложила она, приподняв бровь. Её разбирало неподдельное любопытство. Стараясь улыбаться сдержанной, хотя и не менее прелестной улыбкой, она протянула руки, чтобы показать, что готова приступить к обучению.
А Корво, очевидно застигнутый врасплох, медлил. Джессамина успела испугаться, что просьба показалась ему оскорбительной. Она уже готовила слова, чтобы обратить всё в шутку и сгладить неловкость, но тут он поднял ладонь к лицу и коснулся губ. Движение было намеренно медленным и плавным – явная демонстрация. Не спуская с неё глаз, он опустил ладонь ей навстречу, как бы протягивая неумышленный поцелуй на кончиках пальцев.
Наградой ему стала ещё одна кроткая улыбка и нежный румянец, вспыхнувший на щеках императрицы. Корво опустил руки и сжал кулаки, пытаясь разглядеть её скрытое полями шляпки смущённое лицо, а она тем временем гадала, будет ли уместно повторить этот странно интимный жест.
— Он сказал «спасибо», - объявил вдруг Моррис, нарушив очарование момента.
Корво вперил в несчастного капитана уничтожающий взгляд.
— Да, это я поняла, - кивнула ему Джессамина. На месте растроганной леди вновь оказалась властная и уверенная в себе правительница. В голос вернулась привычная решительность. – Однако не только обмен любезностями привёл меня к вам, господа. Я здесь с распоряжением подготовить Корво Аттано к переводу в Башню Дануолла.
В равной мере потрясённые новостью Корво и Моррис заговорили разом: руки первого тотчас взлетели в воздух, второй не выдержал и переспросил:
— В Башню, Ваше Величество?!
Но Джессамина уже с любопытством разглядывала мельтешащие руки Корво:
— Переведите, капитан.
— Но... Так он же... – бедный Моррис разрывался между долгом и приличиями, но наткнулся на требовательный взор императрицы и сдался. – Он спрашивает, назначают ли его десницей.
Джессамина неодобрительно прищурилась. Очевидно, у Корво Аттано так же отсутствовало понимание уместности определённых вопросов – особенно в присутствии посторонних. Не то что бы немота оставляла ему выбор, но всё равно – обсуждать подобные вещи при Моррисе не хотелось (который так и изнывал от любопытства, ожидая её ответа). У неё не было намерения принимать на службу ассасина, но ответить надо здесь и сейчас, и так, чтобы не давать повода для домыслов и сплетен. Уклонение от ответа может быть истолковано, как согласие, даже если потом она открыто станет всё отрицать. Проклятье.
Так что Джессамина напустила на себя оскорблённый вид и шёпотом обратилась к Моррису:
— Капитан!
Капитан, дитя полуаристократических кругов, ринулся исполнять свой джентльменский долг.
— Как ты смеешь спрашивать такие вещи у Её Величества?! Это неприлично! – яростным и достаточно громким шёпотом отчитал он Корво.
Корво, дитя Виселиц, искренне не понял сути претензий и ответил сердито-недоумённым взглядом.
— Я намеревалась предложить господину Аттано пост дворцового стража, дабы он охранял Башню, а не улицы. В ранге первого офицера, - объяснила Джессамина, поглядев на серконца. – Вы согласны?
Это был, разумеется, не вопрос. И она, и Моррис это знали.
Знал, как выяснилось, и Корво, ответивший сдержанным кивком. Довольная Джессамина решила, что пришла пора откланиваться. Она разжала руки, собираясь проститься с капитаном, и тут тяжёлая ладонь подцепила её пальцы. Задохнувшись от изумления, Джессамина округлившимися глазами наблюдала, как Корво, завладев её рукой, склоняется в поклоне и осторожно целует костяшки её пальцев. Она явственно ощутила шершавое прикосновение сухих губ и мягкое покалывание щетины.
Разумеется, это не первое их... телесное соприкосновение. Во время побега в Карнаке он держал её, нёс, вёл за руки. Она, как ни стыдно в этом признаться, даже спала, положив голову ему на плечо. Но тогда всё было по-другому: и обстановка, и обстоятельства. Здесь же – пусть и в пустых казармах с единственным свидетелем в лице Морриса, это был возмутительный поступок. Сам по себе поцелуй руки этикетом не запрещён. Но без разрешения схватить её руку, да ещё и без перчатки, вот так запросто... какая непристойность.
Корво уже выпрямился, отпустил её, заглянул в глаза – и, судя по взгляду, как всегда прямому и жгучему, ему и в голову не пришло, что он допустил вопиющую бестактность. Джессамина, пылая, пробормотала слова благодарности, словно деяние и впрямь было уместно и запланировано.
Моррис, со своей стороны, остолбенел от ужаса и бешенства. Джессамина вмешалась, прежде чем он успел обрушиться на Корво с гневными проклятиями, или рассыпаться в лебезящих извинениях перед нею.
– Капитан, я попрошу вас проследить, чтобы о господине Аттано позаботились и надлежащим образом организовали его подготовку, производство в чин и перевод.
– Э... Конечно... Будет сделано.
– В таком случае, позвольте попрощаться с вами, господа офицеры.
Моррис поклонился. Корво тоже, но попутно изобразил какой-то жест: два пальца правой руки касаются сердца и наискось падают к бедру. Она, разумеется, не поняла, но всё равно кивнула и быстро вышла.
Ей необходимо было собраться с мыслями и где-нибудь в другом месте – чем дальше от казарм, тем лучше.
– У командора Далена наивысшие...
– Ах, Ваше Величество, но он же из морлийской семьи...
Джессамина сжала губы и стиснула изогнутый дубовый подлокотник.
Сидящий справа секретарь Кромвель потёр лоб костлявыми пальцами, бессильно откинувшись на спинку кожаного кресла. Советник слева кашлянул в кулак, остальные шестеро собравшихся за овальным столом блуждали взглядами по кабинету, старательно избегая смотреть в её сторону.
Заседание Совета не ладилось.
Они уже в третий раз собирались по одному и тому же поводу: обсуждение кандидатов на звание лорда-защитника. Первые два заседания проходили по одной схеме: министры наперебой предлагали имена (наиболее подходящих лично им кандидатов, цинично решила Джессамина), перекрикивая друг друга, как болельщики на скачках. Подобный натиск ошарашил её, и, по мере того, как заседания начинали действовать на нервы, даже её знаменитая уравновешенность дала трещину. Судя по реакции присутствующих, они заметили.
Секретарь Кромвель был большим подспорьем всякий раз, когда появлялась необходимость увязать желания и нужды сановников с её потребностями, но всегда ставил во главу угла богатство и радел за внешние приличия и благопристойность. В принципе, Джессамина его понимала – чем довольнее аристократия, тем меньше головной боли и сложных дилемм в будущем. Однако подобная позиция зачастую вела к неудобствам, от которых приходилось страдать либо ей, либо простому люду Дануолла. В данном случае речь шла о ней.
– Дален рождён в Гристоле, какая разница, откуда его родители? Он верой и правдой служил короне, - заговорила Джессамина, стараясь не обращать внимания на переглядывания участников и порывающегося вставить слово Кромвеля. – Он дослужился до командора. Он главный помощник Эссена. На данный момент он возглавляет войска... Да он уже фактически исполняет обязанности лорда-защитника! – она не удержалась и ткнула пальцем в лежащие перед нею бумаги.
– Госпожа, выслушайте... – вклинился в паузу секретарь. – Его многоопытность не ставится под сомнение. А вот происхождение может многих растревожить... Я имею в виду, что морлийский бунт ещё свеж в людских воспоминаниях...
– Какой замечательный случай продемонстрировать своё доверие к Морли. Они будут счастливы и польщены такой огромной честью. Это может стать новой страницей в отношениях.
Кто-то из советников на дальнем конце стола вежливо поднял руку с пером:
– Позвольте высказаться, Ваше Величество? - получив разрешение, оратор приглашающе раскрыл ладони навстречу присутствующим. – Лорд-защитник должен быть видной придворной фигурой. Одного... военного опыта, назовём это так... недостаточно, чтобы представать перед Парламентом и знатными семьями...
Кромвель закивал:
– Дален, быть может, и великолепный командир, но обладает ли он политической прозорливостью? Его военный статус высок, но этого никак нельзя сказать о его положении при дворе. В то время как человек такого ранга и репутации как, скажем… Тоддлин – разве это не лучший вариант?
Джессамина обвела советников взглядом. Те смотрели кто куда и всё в сторону. Видимо, между собой они уже давно всё решили. Имя Тоддлина всплывало не в первый раз; его кандидатуру, как наиболее желательную, они проталкивали и раньше. Капитан военно-морского флота. Тут вам и знатное происхождение, и влиятельное семейство. И, если память не изменяет, с деньгами у них тоже всё в порядке.
Тем не менее, насколько компетентен будет флотский капитан на суше? Понимает ли он тонкости управления армией и стражей? Нет ничего, что указывало бы на это. Не говоря уж о том, что...
– Секретарь, я не знакома с Тоддлином. И я об этом уже говорила. И мне не хотелось бы повторять это снова.
Раздосадованный Кромвель обмяк, а над столом поднялась аура невысказанного неодобрения. Джессамина демонстративно уткнулась в бумаги. Она сразу дала понять, что не намерена всерьёз рассматривать кандидатуры тех, с кем она не знакома. Можно счесть такую позицию чистой строптивостью – даже она не стала бы это отрицать – но она была так привязана к покойному лорду-защитнику! На этой должности ей нужен кто-то, с кем можно наладить отношения личного характера. Не обязательно очень близкие – но ближе, чем с тем же Кромвелем. Хороший пример – её камеристка Клара. С Эссеном всё ясно - он был фактически частью семьи, и она ежедневно виделась и общалась с ним.
Поэтому поручать свою личную безопасность кому попало она не собиралась. Это должен быть человек, которому она полностью доверяет. На которого ей придётся полагаться. В обществе которого, если повезёт, ей будет комфортно. Кромвель облокотился о стол и сплёл пальцы под подбородком: молитвенный жест, к которому он прибегал и раньше, и который вызвал у Джессамины глухое раздражение.
– Государыня, - начал он. Она только вздохнула в ответ. – Поверьте, все мы понимаем ваши требования, но... рационально ли ограничивать выбор такими вот методами? Как бы ни пришлось сожалеть об упущенных возможностях, если в будущем вам доведётся познакомиться с теми, кого сегодня вы отвергли...
Джессамина расправила плечи, поглядев на главу личной канцелярии. Да, тут он прав. Она понимала, что ведёт себя упрямо, но вся эта процедура лишний раз напоминала о невосполнимой утрате, и необходимость рассматривать проблему с точки зрения корысти казалась кощунством.
– Встретьтесь с каждым из кандидатов, - предложил Кромвель, оглядываясь на участников в поисках поддержки. – Мы можем организовать частную встречу с каждым, чтобы вы смогли составить личное мнение.
Джессамина пренебрежительно отмахнулась.
– Представляю, как они станут передо мной рисоваться, лишь бы добиться вожделённой должности. Я не позволю устраивать из выбора лорда-защитника спектакль, - с упрёком сказала она Кромвелю. Лично она предпочитала вести поиски как можно незаметнее.
Кромвель всполошился, страшась, что утрачивает инициативу:
– М-мы ведь можем устроить и публичное мероприятие! Званый вечер, как прикрытие. Какое-нибудь торжество, во время которого вы сможете встретиться с кандидатами.
– Заодно Её Величество воочию увидит, обладают ли они знанием света, - вставил другой советник. Одобрительные перешёптывания поползли вдоль стола, как сорняки.
– Званый вечер, куда приглашены военные? – усомнилась Джессамина. – Боюсь, это выдаёт мои намерения с головой, в чём же здесь прикрытие?
– Можно это как-нибудь обставить, - убеждал Кромвель. – Объявим, что торжество устраивается в знак благодарности вашим солдатам за их отвагу во время серконского инцидента. Все знают, какая вам грозила опасность... к тому же, гибель лорда-защитника...
Джессамина быстро кивнула, чтобы он замолчал, и в задумчивости прижала пальцы к губам. Все, конечно, сразу заподозрят, в чём истинная цель мероприятия... но идея не так уж плоха. Она увидит, как офицеры держат себя на публике, среди аристократов. Ей уже порядком надоели бесплодные попытки принять решение лишь на основе бумаг, портретов и воспоминаний о мимолётных рукопожатиях во время встреч по каким-то служебным поводам...
Один изъян в этом плане всё-таки есть: она ненавидит официальные приёмы.
Восемь пар глаз уставились на неё умоляюще.
Джессамина поднялась со стремительной грацией, и комнату немедленно наполнил скрип отодвигаемых кресел и стук откладываемых в сторонку писчих принадлежностей, когда мужчины поспешили встать в знак почтения. Она дождалась, пока они склонят головы в ожидании её слов – или ухода.
– Секретарь Кромвель, - объявила она. Глаза его были смиренно опущены. – Организуйте званый вечер в честь высокопоставленных военных и морских офицеров. Пора щедро отблагодарить людей, неусыпно стоящих на защите императрицы и её подданных.
Кромвель кивнул. По кабинету прокатился безмолвный коллективный вздох облегчения.
– Заседание совета окончено, - поставила точку Джессамина. Слуги поспешили отодвинуть её кресло и открыть двери. Она бросила последний взгляд на склонившихся перед нею джентльменов, прежде чем круто развернуться и покинуть кабинет.
Казалось, в поисках лорда-защитника они скорее отдаляются от заветной цели, чем приближаются. Шаг вперёд и два назад. И в честь всего этого впереди грандиозный приём.
_________________________________________________________
ВНЕЗАПНО XD
Следующая глава
Предыдущая глава
Глава 7
Обмен любезностями
— В казармы, госпожа? Зачем вам в казармы?!
Джессамина, старательно не обращая внимания на долговязую фигуру Кромвеля, застёгивала перед зеркалом отделанный кружевом плащ. Длинные фалды стлались над полом, когда она пересекла кабинет и приняла из рук Клары несколько запечатанных пергаментных свитков. Наблюдая, как она аккуратно складывает их во внутренний карман, Кромвель сделал ещё попытку:
— Ваше Величество?
— Я желаю переговорить кое с кем из капитанов, - пояснила она и поманила его за собой, покидая кабинет в сопровождении камеристки. Стражники спешно распахнули перед нею дверь. – Вы можете высказаться по пути к моей лошади.
— Вы поедете в казармы на лошади?! – поражённый ужасом Кромвель даже подпрыгнул и устремился следом, пытаясь как-то урезонить её. Он лихорадочно жестикулировал и в отчаянии пытался поймать взгляд императрицы, который она упрямо устремила прямо перед собой. – Ваше Величество! Замечательно, что вы с такой похвальной энергией взялись за поиски нового лорда-защитника, но я уверяю вас, госпожа, я могу вызвать любого кандидата сюда, в Башню...
— Это не имеет ничего общего с поисками лорда-защитника, - возразила Джессамина. Они уже вышли в холл, и её тонкая фигурка в тёмно-синем плаще для верховой езды красиво выделялась на фоне алых ковров на ступенях. – Я отправляюсь туда по личному вопросу, который я намерена разрешить в частном порядке.
Кромвель одарил потолок мрачным взглядом. Джессамине даже не надо было смотреть в его сторону, чтобы знать, какую неодобрительную и осуждающую мину состроил начальник личной канцелярии.
— Со всем уважением, Ваше Величество... Казармы неуместны для... столь высоких гостей.
— Это ведь мои казармы?
— Да, но...
— В этом случае не вижу, чем это они неуместны, - отрезала она и наградила секретаря пристальным взглядом. – Со всем уважением, Кромвель.
Резкие нотки в голосе императрицы означали конец дискуссии. Приунывший Кромвель понурил костлявые плечи.
Привратник и несколько знакомых стражников, вызванных сопровождать её в поездке, уже ожидали у ворот. Кромвель задержался на последней ступеньке, понимая, что проиграл. Глядя, как она надевает кожаные перчатки и шляпку, он размышлял об иногда некстати проявляющемся упрямстве Колдуинов. Оставалось надеяться, что к государыне скоро вернётся благоразумие.
— Как пожелаете, Ваше Величество, - поклонился он. – Стоит ли мне послать гонца с вестью о вашем визите?
Джессамина окинула взглядом лошадей и сопровождение. Погода стояла тёплая и солнечная, прогулка верхом обещала быть приятной и умиротворяющей.
— Я уже оповестила одного из капитанов, - отмахнулась она. Кромвель снова ужаснулся. Уж он бы наверняка предпочёл оцепить улицы и устроить парад погромче и попышнее, желательно с участием всей Стражи.
Однако дело требовало чрезвычайной деликатности, и Джессамине не хотелось привлекать к своей поездке лишнее внимание. Ей и без того было не по себе – редкость для человека её власти и положения.
Она попрощалась с камеристкой, сообщив, что вернётся вечером.
Впрочем, в душе у неё были сомнения, что разговор займёт много времени.
Капитан Моррис одёрнул мундир – насколько это возможно с рукой на перевязи и повреждённой ключицей. В сотый раз за день он обогнул стол и уставился на себя в зеркало. С утра он нарезал столько кругов по кабинету, что сам удивлялся, как это ещё паркет под ногами не загорелся. У отражения был совершенно ошалелый вид; Моррис осторожно повёл плечом и поморщился. Бинты под одеждой опять присползли, и он попытался поправить их свободной рукой через плотную материю.
В итоге он выглядел, как идиот, когда в кабинет ворвался взбудораженный лейтенант:
— Капитан, сэр! Её Величество!
— Да, да, открой скорее дверь! – поторопил он, в очередной раз одёргивая униформу. По коридору уже разносился звук быстро приближающихся шагов.
Моррис не имел ни малейшего понятия, зачем императрице понадобилось беседовать с ним. Скорей всего, речь пойдёт о серконском инциденте. Он только молился, чтоб его не уволили, как ответственного за внешнюю безопасность. Или как ответственного за Корво: что умудрилась натворить эта скотина после исчезновения из дворца – одному Иному известно. Капитан читал и даже правил его рапорт. Это был какой-то кошмар; циничное надругательство над репутацией Гристоля. Неуполномоченный серконский ассасин затаскивает императрицу сперва на рынок, потом в публичный дом, а потом вообще в канализацию. Да одного этого достаточно, чтобы гнать его из Стражи поганой метлой. И если бы не то, что произошло с Николаем Эссеном...
Моррис сглотнул, когда в кабинет промаршировали двое солдат дворцовой стражи в нарядных, расшитых золотом мундирах. Следом вошла молодая миниатюрная женщина; её стремительное появление застало капитана врасплох, и он судорожно вытянулся по стойке «смирно». Её блестящие гладкие волосы были убраны в высокую безукоризненную причёску под шляпку, а строгого покроя синий костюм на фоне скучных серовато-коричневых тонов кабинета был как всплеск живого цвета.
Её Величество поглядела на капитана, и тот вдруг оцепенел от осознания, что впервые находится так близко к ней. Да, он расчищал дорогу для её кареты на Серконосе. Да, ему и раньше случалось мельком видеть её во время парадов и поездок. Но вот она, прямо здесь, в его кабинете... Он знал её в лицо по тысячу раз виденным портретам на монетах и страницах газет – но все они оказались не в силах правдиво передать её истинные черты, эти острые скулы, изящный подбородок, плавный изгиб бровей. Он всегда знал, что их императрица прекрасна. Все это знали. Но знать и убедиться воочию – разные вещи.
С её появлением респектабельный кабинет вдруг показался Моррису бедной лачугой, и факт, что на столе осталась бутылка дорогущего тивианского виски, лишь усугубил смущение. Капитан прижал к груди кулак и низко поклонился.
— Ваше Величество.
— Капитан Моррис, - предположила императрица, ступая вперёд и прожигая его взглядом.
— Так точно, госпожа.
— Это вы были прикомандированы к полку моего... королевского защитника на Серконосе?
Итак, началось. Моррис встал прямо, но глаз от пола так и не оторвал.
— Да, Ваше Величество. Мои соболезнования.
— Благодарю, - быстро отозвалась она. Машинально. После недолгой паузы вновь раздался её голос. – Если я правильно понимаю, серконский солдат по фамилии Аттано служит под вашим началом.
Ох, проклятье.
— Да, госпожа. Я его командир, - он подумал и осмелился напомнить. – Он был назначен в мою часть по договору с...
— Я помню, - она оборвала его кивком, нетерпеливым, но не раздражённым, и даже слегка улыбнулась. Моррис немного расслабился и, как выяснилось, слишком рано. – Я желаю поговорить с ним.
— Госпожа?! – та с вежливым ожиданием поглядела на него, и Моррису пришлось пуститься в сбивчивые оправдания. – Я... он... Корво ни в коей мере нельзя считать полноценным стражником. Он не ведает, что творит. Как его капитан, я прошу прощения за его оскорбительные действия в адрес Вашего Величества. Я несу полную ответственность за его провинности...
— Провинности, капитан? – довольно резко оборвала императрица. – Он спас мне жизнь.
— Да, и я приношу изви... – смысл сказанного дошёл, и Моррис поспешно исправился. – То есть, да, конечно, разумеется, спас. Это его долг. Ваше Величество.
Опустилась неловкая тишина, и Моррис забеспокоился, не упустил ли он чего. Что-то в ситуации явно от него ускользнуло. Кажется, он неправильно понял цель её визита. Она что же, лично желает отчитать Корво?
Императрица поглядела на свои руки, потом вперила многозначительный взгляд в Морриса и тихонько кашлянула, напоминая о своём присутствии. Капитан подскочил и неуклюже махнул в сторону двери:
— Ох, прошу прощения... я... Он сейчас должен быть в восточном крыле. Я... приведу его.
— Не стоит. Я пойду с вами.
Тишина вернулась. Моррис изумился. Даже телохранители обменялись ошеломлёнными взглядами за спиной императрицы. Но она, не оборачиваясь к ним, распорядилась:
— Я желаю сопровождать капитана в одиночестве. Вы остаётесь здесь до моего возвращения.
Если и были возражения, озвучить их никто не решился, да и не успел бы, так стремительно она покинула кабинет.
Несмотря на волнение, шаг Морриса был ровен и размерен, когда он вёл государыню по вверенной ему территории. Она шествовала рядом – уверенная и властная, как лучшие из командиров, но при этом грациозная и женственная: шла, как по ниточке, сцепив ладони перед собою. Капитан украдкой поглядывал на неё, но она не замечала, с интересом оглядываясь по сторонам. Любопытство на холодном правильном лице казалось неподдельным и, как с надеждой решил Моррис, не критическим.
Ещё он надеялся, что Корво находится там, где ему положено, и никуда не улетучился по своему обыкновению.
— Ваша рука. Вас ранили на Серконосе? – вдруг спросила императрица.
— Ах, да. Один из ассасинов раздробил мне ключицу. На корабле по пути домой меня подлечили... Неприятная рана, заживать будет долго, но пусть лучше так, чем вовсе помереть...
— Вы мужественно выполняли свой долг, капитан Моррис, - любезно заметила она. – Позвольте поблагодарить вас.
Моррис промычал что-то невразумительно в ответ и погрузился в молчание, сокрушаясь о своей неспособности вести светские беседы.
Они приблизились к столовой, небольшому скучному зданию – бетонной коробке без баннеров, флагов и каких бы то ни было архитектурных изысков. До чего неподходящее место для высокой гостьи… но не препираться же с ней! Капитан открыл перед нею дверь, явив её взору ничего не подозревающих, занятых обедом солдат, в униформах и без оных. Помявшись, он всё-таки решился поднять руку и преградить ей путь.
— Ваше Величество, я понимаю, что вы не возражаете против неформальной обстановки. Позвольте же мне всё-таки распустить людей, чтоб можно было спокойно поговорить.
Та кивнула, и Моррису вдруг показалось, что по благородному лицу пробежала тень нерешительности. Императрица словно бы не до конца была убеждена, что правильно поступает... но она сложила перед собою руки и деликатно опустила глаза, как подобает истинной леди в ожидании официального представления.
Подойдя к одному из столов, за которым обедало человек шесть-семь, Моррис рявкнул:
— Очистить помещение! – чем сразу и эффективно привлёк всеобщее внимание. – Срочное дело. Можете вернуться к своим обязанностям или отдыху, - все дружно покосились на ожидающую в дверях императрицу. К счастью, поля шляпки скрывали её лицо, но Моррис всё равно взмолился, чтобы они не догадались кто она, и приняли её просто за какую-нибудь аристократку. – Выходить через чёрный ход!
Солдаты шумно поднялись и, негромко ворча (к счастью, им хватило ума не изливать недовольство вслух), направились к выходу. Моррис ни секунды не сомневался, что, оказавшись снаружи, они немедля начнут судачить о происшествии, точно придворные дамочки.
Он лихорадочно обшаривал взглядом удаляющиеся фигуры в поисках Корво. Вот будет штука, если его вообще тут не окажется и придётся искать эту серконскую чуму по всей части... Но тут он увидел знакомую встрёпанную голову и ринулся следом, расталкивая солдат.
— Корво, а ты останься!
Серконец остановился, обернулся под изумлённые перешёптывания и красноречивые переглядывания, и нехотя вернулся к капитану. В выражении его лица, как обычно непроницаемом, Моррис всё же уловил некий оттенок досады. Наверное, бедняга решил, что опять влип в неприятности. Кто знает, может так оно и есть.
Моррис, глядя в сторону, дождался, пока за последним солдатом захлопнется дверь, после чего резко обернулся и склонился к Корво.
— А ну встань прямо! – сердито зашипел он, быстро оглядываясь на тонкую женскую фигурку у входа. Императрица с вежливым интересом осматривалась, намеренно не глядя на них. – Тебя хочет видеть Её Величество!
Корво вскинул голову и, наморщив лоб, уставился на элегантную посетительницу. Моррис словно перестал для него существовать: он кинулся бы к Её Величеству напрямик через всю столовую, если б капитан не успел ухватить его за локоть.
— Приведи себя в порядок, идиот несчастный! Мундир застегни! – разъярённо зашептал он, страдальчески оглядывая своего подчинённого. На вид тот так и остался бродяга бродягой: такой же чумазый, как тогда, на Серконосе, тусклые спутанные волосы падают на лицо, рубаха не заправлена, манжеты расстёгнуты... – Святые ангелы, ты же в присутствии императрицы!
Корво кинул взгляд на гостью и один долгий миг выглядел так, словно намеревался проигнорировать приказ. Но в итоге, к колоссальному облегчению капитана, отвернулся и занялся своим внешним видом: поспешно застегнул все нужные пуговицы, быстро вытер обшлагом рот и даже предпринял похвальную, но бесплодную попытку пригладить волосы ладонью. Моррис только обессиленно вздохнул и шёпотом взмолился:
— Я тебя прошу, Корво, ну хоть её ты не доводи, как меня доводишь.
Они ступили навстречу Её Величеству; хотя она и смотрела только на Корво, капитан всё равно натянул на лицо услужливую улыбку. Внешне хрупкая и утончённая, императрица казалась Моррису самым грозным человеком на свете; он и раньше, до их личной встречи так считал, слушая её речи и выступления в Парламенте. Дело в чистом, звонком голосе – мелодичном, но холодном, точно пандиссийские льды. И в таких же ледяных глазах.
— Государыня, позвольте представить вам: Корво Аттано, рядовой Городской Стражи, - с отчаянно-фальшивой бодростью объявил Моррис и притворился, что не заметил, каким презрительным взглядом удостоил его Корво, услышав своё звание.
— Да, мы знакомы, - снисходительно ответила Моррису императрица и добавила, поворачиваясь к Корво. – Будьте добры, капитан, останьтесь и помогите нам с переводом.
Подавленный Моррис молча отдал честь, выражая готовность оказать любую посильную помощь.
...Корво почти не изменился. Джессамина и сама не знала, почему это её удивило. Он по-прежнему выглядел так, словно его омыли волны родного побережья, словно он обсох под лучами беспощадного солнца, а песок и соль навеки въелись в кожу и волосы. Несмотря на очевидную молодость, он выглядел очень взрослым, обветренным, усталым. Но изменилось выражение лица. С него ушли настороженность и бдительная властность телохранителя в действии. Он остался таким же высоким, внушительным и крепким, но что-то смягчилось в тёмных глазах. В них появилось выжидательное внимание.
Да и сама Джессамина чувствовала себя куда лучше и уверенней. Она была изыскано одета, ей ничто не угрожало. Впрочем, свербела назойливая мысль, что Корво видел её бессильной и уязвимой. Не королеву, уверенно раздающую приказы и олицетворяющую собой Империю, а до смерти напуганную женщину, за которой охотятся жаждущие крови убийцы.
А его взор, несмотря на некую тень смятения, по-прежнему словно пронзал её насквозь. Это не намеренная дерзость, напомнила себе Джессамина. Скорее наивность. Она уже поняла, что Корво просто не в курсе сложных неписаных правил дворянского этикета, возбраняющих, к примеру, глядеть прямо в глаза тем, чей статус выше. Было что-то невинное в его простодушии, в том, что он смотрел на неё, как на равную.
Но тягаться с таким пламенным взглядом всё-таки оказалось выше её сил, и Джессамина смущённо потупилась. Выпрямившись, изящно сложив руки и склонив голову набок, она заговорила:
— Прошу простить меня, господин Аттано, за столь неожиданный визит. Я прибыла, чтобы выразить благодарность за ваши действия на Серконосе. Не только от своего лица, но от всего Дануолла. От всего Гристоля.
Она рискнула поднять глаза. Корво остался невозмутим. Когда она двинулась ему навстречу, он не шелохнулся, но и взгляда не отвёл. В порядке эксперимента Джессамина шагнула в сторону, обходя его по дуге:
— Я могу с уверенностью заявить, что впервые оказалась в столь напряжённой ситуации, и мне страшно подумать, что стало бы со мной и всем королевством, не окажись вас в тот момент рядом.
Стоя по стойке "смирно", он по-прежнему отказывался упускать её из виду, искоса следя за её перемещениями. На сей раз, поворачиваясь к нему, она твёрдо решила не отводить глаз. Он оставался недвижим, сосредоточен, весь внимание – безупречный солдат. Если бы не этот взгляд...
Когда же она произнесла то, что намеревалась, Корво заполнил паузу движением – обернулся к ней, озадаченно нахмурил лоб, шевельнул губами, как бы удивляясь её странным выходкам. Его искреннее замешательство вдруг заставило её пожалеть, что они не одни, что она не может положить ему руку на плечо и сказать, что он спас не только императрицу. Он спас её, Джессамину.
Если на её лице и отразились эти раздумья, то Корво наверняка заметил. Его пристальный, уже откровенно изучающий взгляд скользнул по ней вверх-вниз, и Джессамина, зардевшись, уставилась в пол, пряча лицо и пытаясь взять себя в руки. Нет, этот человек совершенно чужд манерам!
Его обескураживающее, неприкрытое любопытство несколько выбивало из колеи. Их обмен мимикой и телодвижениями неким удивительным образом походил на беззвучную беседу. Это было так странно и непривычно, что Джессамина невольно издала нервный смешок (который, как она надеялась, капитан не расслышал).
— И вновь я прошу извинить меня. Видите ли, меня отчасти смущает наше неравное положение. Ведь я, к сожалению, не умею так свободно изъясняться жестами, как вы, - пояснила она, постаравшись изобразить чарующую улыбку, чтобы вернуть атмосферу дружелюбной официальности. Отвлечься.
Руки Корво внезапно взмыли в воздух, слегка ошарашив её. Невольно вздрогнув, Джессамина посмотрела, как он сплетает и расплетает пальцы, указывает на неё, на себя... Зная, что всё равно ничего не поймёт, она перевела взгляд на его лицо. Ей ничего не удалось прочесть в его чёрных глазах, так что она предпочла наблюдать за едва уловимой сменой выражений. Заметив это, он втянул щёки и с прежним простодушием уставился на неё в ответ, постепенно замедляя движение рук.
Несколько безмолвных секунд они продолжали глядеть друг другу в глаза, пока в наступившей тишине Джессамина не осознала, что по-прежнему понятия не имеет, что он сказал. Оба с готовностью обернулись к капитану, который всё это время будто загипнотизированный таращился на императрицу и неожиданно для себя обнаружил, что от него чего-то ждут.
— О... Прошу прощения... – опомнился Моррис. - Он сказал, что...
Обернувшись к Корво, капитан с лёгким ужасом понял, что тот давно высказался, а он ни слова не уловил. Прищурившись, Корво повторил «сказанное» (Джессамина отметила, что, обращённые к капитану, движения стали резче, лишившись прежней мягкой элегантности).
— А... Он сказал, что сожалеть должен он, ведь он не может поблагодарить вас вслух.
Джессамина не удержалась от широкой ухмылки и, словно стирая её с губ, поспешила поднять руку к лицу. Корво с живым интересом проследил за жестом.
— Быть может, тогда вы покажете мне, как сказать «спасибо»? – вдруг предложила она, приподняв бровь. Её разбирало неподдельное любопытство. Стараясь улыбаться сдержанной, хотя и не менее прелестной улыбкой, она протянула руки, чтобы показать, что готова приступить к обучению.
А Корво, очевидно застигнутый врасплох, медлил. Джессамина успела испугаться, что просьба показалась ему оскорбительной. Она уже готовила слова, чтобы обратить всё в шутку и сгладить неловкость, но тут он поднял ладонь к лицу и коснулся губ. Движение было намеренно медленным и плавным – явная демонстрация. Не спуская с неё глаз, он опустил ладонь ей навстречу, как бы протягивая неумышленный поцелуй на кончиках пальцев.
Наградой ему стала ещё одна кроткая улыбка и нежный румянец, вспыхнувший на щеках императрицы. Корво опустил руки и сжал кулаки, пытаясь разглядеть её скрытое полями шляпки смущённое лицо, а она тем временем гадала, будет ли уместно повторить этот странно интимный жест.
— Он сказал «спасибо», - объявил вдруг Моррис, нарушив очарование момента.
Корво вперил в несчастного капитана уничтожающий взгляд.
— Да, это я поняла, - кивнула ему Джессамина. На месте растроганной леди вновь оказалась властная и уверенная в себе правительница. В голос вернулась привычная решительность. – Однако не только обмен любезностями привёл меня к вам, господа. Я здесь с распоряжением подготовить Корво Аттано к переводу в Башню Дануолла.
В равной мере потрясённые новостью Корво и Моррис заговорили разом: руки первого тотчас взлетели в воздух, второй не выдержал и переспросил:
— В Башню, Ваше Величество?!
Но Джессамина уже с любопытством разглядывала мельтешащие руки Корво:
— Переведите, капитан.
— Но... Так он же... – бедный Моррис разрывался между долгом и приличиями, но наткнулся на требовательный взор императрицы и сдался. – Он спрашивает, назначают ли его десницей.
Джессамина неодобрительно прищурилась. Очевидно, у Корво Аттано так же отсутствовало понимание уместности определённых вопросов – особенно в присутствии посторонних. Не то что бы немота оставляла ему выбор, но всё равно – обсуждать подобные вещи при Моррисе не хотелось (который так и изнывал от любопытства, ожидая её ответа). У неё не было намерения принимать на службу ассасина, но ответить надо здесь и сейчас, и так, чтобы не давать повода для домыслов и сплетен. Уклонение от ответа может быть истолковано, как согласие, даже если потом она открыто станет всё отрицать. Проклятье.
Так что Джессамина напустила на себя оскорблённый вид и шёпотом обратилась к Моррису:
— Капитан!
Капитан, дитя полуаристократических кругов, ринулся исполнять свой джентльменский долг.
— Как ты смеешь спрашивать такие вещи у Её Величества?! Это неприлично! – яростным и достаточно громким шёпотом отчитал он Корво.
Корво, дитя Виселиц, искренне не понял сути претензий и ответил сердито-недоумённым взглядом.
— Я намеревалась предложить господину Аттано пост дворцового стража, дабы он охранял Башню, а не улицы. В ранге первого офицера, - объяснила Джессамина, поглядев на серконца. – Вы согласны?
Это был, разумеется, не вопрос. И она, и Моррис это знали.
Знал, как выяснилось, и Корво, ответивший сдержанным кивком. Довольная Джессамина решила, что пришла пора откланиваться. Она разжала руки, собираясь проститься с капитаном, и тут тяжёлая ладонь подцепила её пальцы. Задохнувшись от изумления, Джессамина округлившимися глазами наблюдала, как Корво, завладев её рукой, склоняется в поклоне и осторожно целует костяшки её пальцев. Она явственно ощутила шершавое прикосновение сухих губ и мягкое покалывание щетины.
Разумеется, это не первое их... телесное соприкосновение. Во время побега в Карнаке он держал её, нёс, вёл за руки. Она, как ни стыдно в этом признаться, даже спала, положив голову ему на плечо. Но тогда всё было по-другому: и обстановка, и обстоятельства. Здесь же – пусть и в пустых казармах с единственным свидетелем в лице Морриса, это был возмутительный поступок. Сам по себе поцелуй руки этикетом не запрещён. Но без разрешения схватить её руку, да ещё и без перчатки, вот так запросто... какая непристойность.
Корво уже выпрямился, отпустил её, заглянул в глаза – и, судя по взгляду, как всегда прямому и жгучему, ему и в голову не пришло, что он допустил вопиющую бестактность. Джессамина, пылая, пробормотала слова благодарности, словно деяние и впрямь было уместно и запланировано.
Моррис, со своей стороны, остолбенел от ужаса и бешенства. Джессамина вмешалась, прежде чем он успел обрушиться на Корво с гневными проклятиями, или рассыпаться в лебезящих извинениях перед нею.
– Капитан, я попрошу вас проследить, чтобы о господине Аттано позаботились и надлежащим образом организовали его подготовку, производство в чин и перевод.
– Э... Конечно... Будет сделано.
– В таком случае, позвольте попрощаться с вами, господа офицеры.
Моррис поклонился. Корво тоже, но попутно изобразил какой-то жест: два пальца правой руки касаются сердца и наискось падают к бедру. Она, разумеется, не поняла, но всё равно кивнула и быстро вышла.
Ей необходимо было собраться с мыслями и где-нибудь в другом месте – чем дальше от казарм, тем лучше.
– У командора Далена наивысшие...
– Ах, Ваше Величество, но он же из морлийской семьи...
Джессамина сжала губы и стиснула изогнутый дубовый подлокотник.
Сидящий справа секретарь Кромвель потёр лоб костлявыми пальцами, бессильно откинувшись на спинку кожаного кресла. Советник слева кашлянул в кулак, остальные шестеро собравшихся за овальным столом блуждали взглядами по кабинету, старательно избегая смотреть в её сторону.
Заседание Совета не ладилось.
Они уже в третий раз собирались по одному и тому же поводу: обсуждение кандидатов на звание лорда-защитника. Первые два заседания проходили по одной схеме: министры наперебой предлагали имена (наиболее подходящих лично им кандидатов, цинично решила Джессамина), перекрикивая друг друга, как болельщики на скачках. Подобный натиск ошарашил её, и, по мере того, как заседания начинали действовать на нервы, даже её знаменитая уравновешенность дала трещину. Судя по реакции присутствующих, они заметили.
Секретарь Кромвель был большим подспорьем всякий раз, когда появлялась необходимость увязать желания и нужды сановников с её потребностями, но всегда ставил во главу угла богатство и радел за внешние приличия и благопристойность. В принципе, Джессамина его понимала – чем довольнее аристократия, тем меньше головной боли и сложных дилемм в будущем. Однако подобная позиция зачастую вела к неудобствам, от которых приходилось страдать либо ей, либо простому люду Дануолла. В данном случае речь шла о ней.
– Дален рождён в Гристоле, какая разница, откуда его родители? Он верой и правдой служил короне, - заговорила Джессамина, стараясь не обращать внимания на переглядывания участников и порывающегося вставить слово Кромвеля. – Он дослужился до командора. Он главный помощник Эссена. На данный момент он возглавляет войска... Да он уже фактически исполняет обязанности лорда-защитника! – она не удержалась и ткнула пальцем в лежащие перед нею бумаги.
– Госпожа, выслушайте... – вклинился в паузу секретарь. – Его многоопытность не ставится под сомнение. А вот происхождение может многих растревожить... Я имею в виду, что морлийский бунт ещё свеж в людских воспоминаниях...
– Какой замечательный случай продемонстрировать своё доверие к Морли. Они будут счастливы и польщены такой огромной честью. Это может стать новой страницей в отношениях.
Кто-то из советников на дальнем конце стола вежливо поднял руку с пером:
– Позвольте высказаться, Ваше Величество? - получив разрешение, оратор приглашающе раскрыл ладони навстречу присутствующим. – Лорд-защитник должен быть видной придворной фигурой. Одного... военного опыта, назовём это так... недостаточно, чтобы представать перед Парламентом и знатными семьями...
Кромвель закивал:
– Дален, быть может, и великолепный командир, но обладает ли он политической прозорливостью? Его военный статус высок, но этого никак нельзя сказать о его положении при дворе. В то время как человек такого ранга и репутации как, скажем… Тоддлин – разве это не лучший вариант?
Джессамина обвела советников взглядом. Те смотрели кто куда и всё в сторону. Видимо, между собой они уже давно всё решили. Имя Тоддлина всплывало не в первый раз; его кандидатуру, как наиболее желательную, они проталкивали и раньше. Капитан военно-морского флота. Тут вам и знатное происхождение, и влиятельное семейство. И, если память не изменяет, с деньгами у них тоже всё в порядке.
Тем не менее, насколько компетентен будет флотский капитан на суше? Понимает ли он тонкости управления армией и стражей? Нет ничего, что указывало бы на это. Не говоря уж о том, что...
– Секретарь, я не знакома с Тоддлином. И я об этом уже говорила. И мне не хотелось бы повторять это снова.
Раздосадованный Кромвель обмяк, а над столом поднялась аура невысказанного неодобрения. Джессамина демонстративно уткнулась в бумаги. Она сразу дала понять, что не намерена всерьёз рассматривать кандидатуры тех, с кем она не знакома. Можно счесть такую позицию чистой строптивостью – даже она не стала бы это отрицать – но она была так привязана к покойному лорду-защитнику! На этой должности ей нужен кто-то, с кем можно наладить отношения личного характера. Не обязательно очень близкие – но ближе, чем с тем же Кромвелем. Хороший пример – её камеристка Клара. С Эссеном всё ясно - он был фактически частью семьи, и она ежедневно виделась и общалась с ним.
Поэтому поручать свою личную безопасность кому попало она не собиралась. Это должен быть человек, которому она полностью доверяет. На которого ей придётся полагаться. В обществе которого, если повезёт, ей будет комфортно. Кромвель облокотился о стол и сплёл пальцы под подбородком: молитвенный жест, к которому он прибегал и раньше, и который вызвал у Джессамины глухое раздражение.
– Государыня, - начал он. Она только вздохнула в ответ. – Поверьте, все мы понимаем ваши требования, но... рационально ли ограничивать выбор такими вот методами? Как бы ни пришлось сожалеть об упущенных возможностях, если в будущем вам доведётся познакомиться с теми, кого сегодня вы отвергли...
Джессамина расправила плечи, поглядев на главу личной канцелярии. Да, тут он прав. Она понимала, что ведёт себя упрямо, но вся эта процедура лишний раз напоминала о невосполнимой утрате, и необходимость рассматривать проблему с точки зрения корысти казалась кощунством.
– Встретьтесь с каждым из кандидатов, - предложил Кромвель, оглядываясь на участников в поисках поддержки. – Мы можем организовать частную встречу с каждым, чтобы вы смогли составить личное мнение.
Джессамина пренебрежительно отмахнулась.
– Представляю, как они станут передо мной рисоваться, лишь бы добиться вожделённой должности. Я не позволю устраивать из выбора лорда-защитника спектакль, - с упрёком сказала она Кромвелю. Лично она предпочитала вести поиски как можно незаметнее.
Кромвель всполошился, страшась, что утрачивает инициативу:
– М-мы ведь можем устроить и публичное мероприятие! Званый вечер, как прикрытие. Какое-нибудь торжество, во время которого вы сможете встретиться с кандидатами.
– Заодно Её Величество воочию увидит, обладают ли они знанием света, - вставил другой советник. Одобрительные перешёптывания поползли вдоль стола, как сорняки.
– Званый вечер, куда приглашены военные? – усомнилась Джессамина. – Боюсь, это выдаёт мои намерения с головой, в чём же здесь прикрытие?
– Можно это как-нибудь обставить, - убеждал Кромвель. – Объявим, что торжество устраивается в знак благодарности вашим солдатам за их отвагу во время серконского инцидента. Все знают, какая вам грозила опасность... к тому же, гибель лорда-защитника...
Джессамина быстро кивнула, чтобы он замолчал, и в задумчивости прижала пальцы к губам. Все, конечно, сразу заподозрят, в чём истинная цель мероприятия... но идея не так уж плоха. Она увидит, как офицеры держат себя на публике, среди аристократов. Ей уже порядком надоели бесплодные попытки принять решение лишь на основе бумаг, портретов и воспоминаний о мимолётных рукопожатиях во время встреч по каким-то служебным поводам...
Один изъян в этом плане всё-таки есть: она ненавидит официальные приёмы.
Восемь пар глаз уставились на неё умоляюще.
Джессамина поднялась со стремительной грацией, и комнату немедленно наполнил скрип отодвигаемых кресел и стук откладываемых в сторонку писчих принадлежностей, когда мужчины поспешили встать в знак почтения. Она дождалась, пока они склонят головы в ожидании её слов – или ухода.
– Секретарь Кромвель, - объявила она. Глаза его были смиренно опущены. – Организуйте званый вечер в честь высокопоставленных военных и морских офицеров. Пора щедро отблагодарить людей, неусыпно стоящих на защите императрицы и её подданных.
Кромвель кивнул. По кабинету прокатился безмолвный коллективный вздох облегчения.
– Заседание совета окончено, - поставила точку Джессамина. Слуги поспешили отодвинуть её кресло и открыть двери. Она бросила последний взгляд на склонившихся перед нею джентльменов, прежде чем круто развернуться и покинуть кабинет.
Казалось, в поисках лорда-защитника они скорее отдаляются от заветной цели, чем приближаются. Шаг вперёд и два назад. И в честь всего этого впереди грандиозный приём.
_________________________________________________________
ВНЕЗАПНО XD
Следующая глава
Предыдущая глава
@темы: Dishonored, Diplomatic Gestures
-
-
24.01.2014 в 23:36о боги, Корво улыбнулся и Джессамина покраснела *кипящая лужица умиления*
кстати, где-то встретилась со сравнением лорда Аттано и сенбернара - здесь это проиллюстрировано идеально. А капитан похож на моржика
-
-
25.01.2014 в 00:11о боги, Корво улыбнулся и Джессамина покраснела Это он еще толком не улыбнулся... Это он пока только ЗЫРИТ. Улыбки в девятой главе начнутся
где-то встретилась со сравнением лорда Аттано и сенбернара В смысле, большой, лохматый,
слюнявыйи порвёт за хозяина?-
-
25.01.2014 в 00:34слюнявыйи порвёт за хозяина? думаю, именно в этом смысле)) и да, "большой, но добрый") хотя "слюнявым" вы сделали мне ночь XD-
-
25.01.2014 в 03:02Глава вышла очень насыщенная в плане продвижения их отношений. Мне кажется, что Джессамина теперь просто обязана брать у Корво личные уроки языка жестов.
Автор умудряется интриговать и заставлять задаваться вопросом "ну как же на этот пост попадет Корво?".
Картинка очаровательная, кстати, очень хорошо переданы эмоции "лишнего" человека.
-
-
25.01.2014 в 11:42Автор умудряется интриговать и заставлять задаваться вопросом "ну как же на этот пост попадет Корво?". Да уж, необходимые условия - родословная, благовоспитанность, богатство - это явно не про Корво.
Картинка очаровательная, кстати, очень хорошо переданы эмоции "лишнего" человека.
-
-
25.01.2014 в 15:43-
-
25.01.2014 в 16:21Когда выложите следующую главу? Во вторник.
-
-
25.01.2014 в 17:34Меня периодически так и подмывает к некоторым сценам раскадровки делать.
Так вперед! Оно того стоит х))
и вообще
-
-
25.01.2014 в 17:56Так вперед! Оно того стоит х))
Ну есличо, вы сами напросились